Замираю в широком арочном проеме гостиной. Рассматриваю красивых, изысканно одетых людей. Тетя организовала фуршет, пригласила друзей семьи, приближенных к руководству сотрудников компании, но я не думала, что народу соберется так много. На узких столах вдоль стены расставлены угощения, в дальнем углу установлена барная стойка. Собравшиеся ведут светские беседы под звуки приглушенной музыки, по залу снуют официанты в белоснежной форме. Да, тетушка постаралась на славу.

Прохаживаюсь среди гостей. Приветственно киваю, поймав чей-то случайный взгляд. У бара замечаю Матвея и шагаю к нему.

— Привет, Настя, — печально улыбается парень. Уныло смотрит в свой стакан, отпивает немного и выдыхает с досадой. — Сок... — недовольно поясняет. — Мамина работа. От меня все официанты шарахаются.

Усмехаюсь, поворачиваюсь к бармену.

— Мне то же самое, — обращаюсь к нему. Получив свой широкий бокал с маленьким зонтиком, подмигиваю брату. — Не кисни!

— Скука смертная, — ворчит Матвей.

Отходим в сторонку. Я гуляю взглядом по залу. Вижу дедушку. Он, сидя в своем кресле, общается с расположившимся на диване крупным мужчиной и выглядит очень довольным. Это радует. Рядом устроился Яров. Поверенный бурно жестикулирует, активно участвуя в беседе. Чуть дальше, у камина, замечаю дядю Женю, который наверняка делится с пожилой семейной парой новостями о предстоящей свадьбе, после каждой фразы приобнимает Ольгу, не спускает с нее влюбленных глаз. Тетя Инга отдает распоряжение Инне, подходит к отцу. Останавливается по его левую руку.

— Я иду во двор. Ты со мной? — спрашивает Матвей.

— Нет, здесь побуду, — снова делаю глоток освежающего фруктового напитка.

Вечер продолжается непринужденными светскими разговорами, красноречивым поздравлениями. Вновь прибывшие гости торопятся преподнести имениннику подарок. И я невольно вспоминаю сегодняшнее утро, когда вручила дедушке наш. Мы с папой и мамой приготовили его уже давно, а вчера со Львом после прогулки в парке забрали из квартиры. Для большого ценителя искусства, которым является глава семейства, ровно за неделю до того рокового дня мы выбрали антикварную картину — завораживающий морской пейзаж. А дарить ее мне пришлось уже одной... Дедушка пришел от полотна в настоящий восторг, он даже распорядился немедленно повесить его в своей комнате.

— Настя, ты просто обворожительна, — низкий голос Льва возвращает меня к реальности. Не заметила, как он подошел. Поворачиваюсь, ловлю на себе восхищенный взгляд и невольно улыбаюсь.

— Спасибо. Ты тоже ничего, — шутливо отвечаю, но здесь я, безусловно, лукавлю. В этом стильном темном костюме выглядит Лев потрясающе. — Не знала, что ты будешь на празднике, — произношу небрежно.

Знать-то не знала, но отчаянно надеялась.

— Мирон Ефимович пригласил, — поясняет он.

— Я рада, что ты здесь, — вырывается само собой.

Лев пристально смотрит, мой пульс вдруг разгоняется так сильно, что по телу проносится волна жара. Смутившись, отвожу глаза в сторону, натыкаясь взглядом на дедушку. Он коротким жестом подзывает меня.

— Я сейчас, — невнятно бормочу и иду к имениннику.

— Настена, помнишь Елену Васильевну? — дед Мирон говорит приглушенно, неспешно. Он слаб, и все же вечер приносит ему удовольствие, это видно.

— Да, конечно помню. Здравствуйте, — обращаюсь к давней дедушкиной подруге. Раньше она часто приезжала в имение со своей семьей, но после того, как пять лет назад переехала в Испанию, появилась впервые.

— Настя, как же ты выросла. Красотка! — с умилением осматривает меня. Вдруг прячет добродушную улыбку: — Очень жаль Рому с Полиной, — вздыхает с сожалением.