Тарелка дочери быстро опустела, она отодвинула ее от себя, поправила очки на переносице и заговорила:

– Я не хочу маленькую собачку.

– А я не хочу большую, – тут же произнес в ответ.

– Почему?

– Ты просто с такой сама не справишься.

Дочка округлила глаза:

– А ты не будешь мне помогать?

– Конечно буду, очень редко, иногда, – заявил я серьезно, – но собака будет твоя, а значит ты должна о ней заботиться. Гулять, кормить, обучать.

– Я ж маленькая еще, – наклонив голову на бок и захлопав длинными ресничками, сказала Аглаша.

Вредина какая! Маленький манипулятор! Знает же, что против такого мне трудно устоять.

– А кто еще утром говорил, что уже большая? – я тоже фыркнул. – Или ты маленькая тогда, когда тебе выгодно?

– По сравнению с тобой я маленькая. И всегда такой буду для тебя, - вывернула моя умненькая девочка.

Я не удержался и улыбнулся. Вот не соскучишься с этим ребенком, вроде бы, действительно, малышка еще, а рассуждения у нее вполне себе взрослые.

– Ладно, – сказал я, поднимаясь из-за стола. – Остановимся на средней собаке, – наклонился к дочери и добавил: – Мне тоже не нравятся маленькие собачки. Путаться под ногами будет. А еще они так противно тявкают. А собака гавкать должна. Чтобы все вокруг пугались, а не раздражались.

Аглая закивала, одарив меня счастливым взглядом. Потом тоже поднялась с места и начала помогать мне убирать со стола. Мы загрузили тарелки в посудомоючную машинку, а потом решили выпить чаю.

– Тогда для тебя будет задание, – сказал я, доставая из холодильника пирожное. Мы с Аглаей обожали берлинское печенье, и оно всегда у нас было. Да и вообще у нас дочкой очень много общего, одинаковые вкусы.

– Какое? – поинтересовалась она, схватив пирожное еще до того, как я поставил тарелку с ним на стол.

Я сел рядом и заговорил.

– Прогуглишь породы средних собак, выберешь, которые тебе больше нравятся. Все о них прочитаешь и расскажешь мне.

Дочка насупилась, жуя печенье. Она уже умела читать, это первое, чему Серафима Яковлевна ее научила. Я ж говорил, что Аглашка у меня умненькая? Так вот, читать она умела, но почему-то жутко не любила это делать.

Съев и проглотив пирожное, Аглая с надеждой поинтересовалась:

– А без чтения никак?

– А как же ты узнаешь особенности породы, про их здоровье, чем правильно кормить и как правильно воспитывать? Собака – это живое существо, не игрушка. И надо все про нее узнать, прежде чем брать на себя ответственность, - включил я требовательного отца.

И мысленно прикусил язык. Нельзя, наверно, сравнивать ребенка и собаку, но ведь я, когда дочка стала жить со мной, ничего толком о детях не знал. Приходилось вникать во все в процессе, ошибался, учился потом на этих же промахах. Не всегда, к сожалению, без вреда, например, в диатезе Аглаи был виноват я, накормив ребенка мандаринами. Нельзя ей их тогда было, да еще в таком количестве.

– Может, ты тогда выберешь? – вновь захлопав глазками, спросила дочка.

– Нет, Аглая Кирилловна, выбрать должна ты. Иначе... - Я не успел договорить, дочурка меня перебила:

– Хорошо.

– Вот и славно, – кивнул в ответ, подмигнув ей.

Мы взяли по еще одному печенью и молча его съели, запивая чаем. Я смотрел на свою дочку и в какой-то момент заметил, что она о чем-то задумалась. Наверно, опять про собаку. Однако взгляд ее глаз становился грустным, даже через стекло очков это заметно стало.

– О чем думаешь? – поинтересовался я, собирая со стола пустые кружки.

– Пап, а у тебя есть фотографии мамы?

Меня даже передернуло от неожиданности, и я чуть не уронил кружку.