– И теперь ты понимаешь язык животных и можешь призывать медведей на помощь, если захочешь?

– Только если нужно задавить надоедливую бабу. Спать пора.

Он внезапно оборвал разговор и поднялся на ноги. Рядом уже стояла разбитая палатка. Небольшая, из темно-зеленого непродуваемого полотнища. Но вряд ли в ней могло быть тепло и уютно спать в такую погоду.

– А мы не замерзнем?

– Я не замерзну, – бросил он.

В палатке и правда было очень холодно. Я отчаянно стучала зубами, укутавшись с головой под легкий флисовый плед. Рядом горячей грудой возвышалось бескрайнее тело спасителя. Окончательно замерзнув и испытывая невероятное желание согреться любым способом, я прильнула к нему изо всех. Буквально вмялась собой в его грудную клетку и живот.

Я ожидала протестующих фраз или того, что он оттолкнет меня от себя, вскочив с тонкого матраса. Но он лежал молча. Я знала, что он не спит. Очевидно, стук моих зубов убедил его в том, что подобные бытовые условия доставляли мне существенные страдания. Какая гуманность!

Стало гораздо теплее. Под его кожей бушевало живое медвежье сердце, стремительно разгоняющее кровь по выступающим венам. Я остаточно мелко подрагивала, поджав колени к груди, когда на мою спину внезапно грохнулась огромная горячая ладонь. Ну вот и настал конец моим обогревательным маневрам. Сейчас он вышвырнет меня вон из палатки или даже отвесит затрещину… Но спаситель одним рывком притянул меня к себе, запрятав куда-то в область между своей шеей и бедрами.

Мне давно не было так спокойно и умиротворенно в глубине души. Показалось, что все мои недавние страдания и беды остались далеко позади, где-то за кронами вечнозеленых елей, затерялись в вязком свете покинутых городских улиц. Мое горе тихо поедала и растворяла река прошлого. Я ощущала себя крошечным существом в лапах сурового зверя. Но этот зверь не собирался терзать меня.

Я чувствовала запах его кожи, терпкий и почему-то как будто даже родной, хорошо знакомый мне. Словно из другой, прежней и давно забытой жизни. Сердце его гулко и часто ходило ходуном под ребрами, в которые я упиралась своим лицом. Он лежал совсем рядом, занимая своими плечами всю ширину крошечной палатки, как будто языческий бог обособленного крошечного мирка. Я жадно вдыхала запах горячего тела, цепко обхватив его лопатки своими руками.

Глупая жертва, которая добровольно шагнула в лапы свирепого хищника… Но почему мне не страшно? Ведь я совсем его не знаю. И легкомысленно отогреваюсь в руках чужого, огромного человека где-то в затерянной, безмолвной ледяной глуши?..

Я уже почти уснула, лежа в тесных медвежьих объятиях, когда где-то за горой раздался протяжный волчий вой. Я вздрогнула, открыла глаза и напряглась. С той стороны вершины по ночному снежному полю бродил голодный хищник. Как далеко он от нашей палатки? Не учует ли он двух нежданных путников?.. А вдруг он придет сюда?

– Тебе нечего бояться, пока я рядом, – низко загудело где-то над моей головой.

И я снова ему поверила…

Впервые после смерти дочери мне не снились изматывающие кошмары. Я проснулась на рассвете отдохнувшей, бодрой и даже немного веселой, несмотря на морозную погоду. В палатке Кира не было.

Я выбралась наружу. Костер все еще полыхал, а рядом с ним снег разрывали свежие человеческие следы. Затем они тянулись прочь, исчезая где-то за разрушенными обветшалыми стенами.

Я прождала долгих несколько минут. Его все не было. Мне стало страшно. И очень холодно. С ужасом я представила, как останусь здесь одна. Ночью, в полной темноте. Посреди заснеженной пустыни. Там, где рядом бродят голодные звери. Где негде спрятаться и нельзя согреться…