Он проспал совсем немного; когда осторожная рука коснулась его, и он вздрогнул, просыпаясь, в тишине все еще плавал манящий кофейный аромат.

- Что?! - он едва не подскочил, едва соображая, где он, кто с ним. Он привстал, крепко сжимая обнимающие его бедра, и только тогда сообразил, что лицом к лицу очутился с Лерой. - Что-то случилось?! Тебе звонили? В дверь стучали?!

В полутьме было видно только как ее глаза блестят в свете огней, пробивающихся сквозь жидкий старый тюль. Спросонья Лассе и не сразу понял, что запустил руки ей под юбку и тискает ее бедра - голые, - и лишь потом сообразил, что девчонка разоделась в лучших традициях невинных и порочных Лолит. На ногах ее были надеты черные чулки, на теле - какая-то невообразимо короткая вещица, вся в рюшечках и кружавчиках, но при этом открывающая и грудь, и плечи, и руки, и спину. Лассе захотел натянуть одеяло до подбородка, уловив, как эта прелестница, оседлавшая его во сне, рассматривает его, едва уловимо касаясь его обнаженной груди, его живота своими прозрачными, словно фарфоровыми пальцами.

- Это у вас форма в универе такая, - попытался пошутить он, он голос его предательски хрипнул. Он все еще сжимал, стискивал ее бедра, белеющие под неловко задранной юбкой, поглаживал их выше резинок черных чулок, но когда Лера потянулась к нему, он отстранился - слишком поспешно, слишком резко, и тотчас же пожалел, потому что девушка тотчас же разрыдалась, содрогаясь всем телом, устыдившись своего неумелого, неловкого соблазнения.

- Я некрасивая? - ревела она, сжавшись в комочек, беззащитно и стыдливо прикрыв грудь руками. В этот момент Лассе сам почувствовал себя несчастным, неуклюжим и неловким, и чуть не взвыл. Вынужденный обнять ее, притянуть к себе, устроив ее взлохмаченную головку на своём плече, он несколько раз горячо и неуклюже чмокнул ее в плечо, воспламеняясь от осознания того, что девушка, которую он так давно хотел, сейчас в его руках. Но касаться ее нельзя; невозможно. Обещал Аньке.

Но эта юная чертовка-искусительница словно нарочно жалась к нему, цеплялась за него тонкими пальчиками, всхлипывала и ласкалась так нежно, так истово, что у него кровь закипала в жилах, и искушение с каждой секундой овладевало его разумом все сильнее.

- Нет, нет! - возразил он со всей горячностью, убаюкивая ее и стараясь честно не обращать внимания на то, как ее ладони требовательно хватают его спину, плечи. - Что ты! Ты очень красивая! Ну, что ты! Ты очень… очень… но чтобы я тебе сказал это, не нужно было приходить. Зачем ты пришла?

Лассе снова охрип, потому что Лера, всхлипывая, вдруг высвободила из-под его ладоней свои руки, завела их назад, расстегивая на шее застежку, и ее одежда, легкая и пышная, как крылья бабочек, упала на ее колени, обнажив ее груди, которые в ночной тишине сверкнули, словно раскаленное серебро.

- Лера! Черт!

Она снова обхватила его за шею, и Лассе почувствовал, как острые соски упираются ему в грудь, а горячие мокрые губы целуют в шею, часто и жарко. От этих поцелуев закружилась голова, возбуждение навалилось такой тяжелой душной волной, что и дышать стало нечем.

- Если я красивая, - дрожащим голосом произнесла она, - то почему ты меня не хочешь? Я что, не женщина? Меня что, только за наследство… можно за наследство хотеть?

От ее поцелуев, от близости, от жара юного тела под руками Лассе готов был воспламениться. Не хочешь!.. Да он двинуться боялся, потому что хотел ее все сильнее, от ее близости и запаха сходя с ума. Еще миг - и станет слишком очевидно, как он ее