Пройдя мимо двух часовых, стоявших в темноте по обе стороны входа, и задержавшись в дверях, мы с минуту прислушивались к стрельбе, доносившейся с конца улицы, она постепенно переросла в шквал огня, потом стихла.

– Если так будет продолжаться, думаю, мне придется идти в часть, – сообщил Эл.

– Да нет, это пустяк, – возразил я. – В любом случае это далеко слева, где-то возле Карабанчеля.

– Да нет, грохотало, по-моему, вроде прямо в парке.

– Ночью звук здесь всегда так разносится, вводя в заблуждение.

– Не станут же они контратаковать нас ночью, – решил Эл. – У них крепкие позиции наверху, зачем им покидать их только для того, чтобы выкинуть нас из речки.

– Из какой речки?

– Ну, помнишь песенку?

– Ах, из той речки!

– Ну да: «Вверх по речке без весла…»

– Пошли. Нечего прислушиваться. Тут каждую ночь так стреляют.

Мы вошли, пересекли вестибюль, миновали ночного дежурного за стойкой портье, тот встал, проводил нас к лифту, нажал кнопку, лифт спустился. В нем оказался мужчина с красной лысиной и красным сердитым лицом, в белой куртке из потертой курчавой овчины. Под мышками и в руках он сжимал шесть бутылок шампанского.

– Какого дьявола вы вызвали лифт? – возмутился он.

– Вы катаетесь в нем уже целый час, – ответил ночной дежурный.

– Ну что ж поделаешь? – произнес Овчинная Куртка. И, обращаясь ко мне, спросил: – Где Фрэнк?

– Какой Фрэнк?

– Ну, Фрэнк, вы же знаете, – настаивал он. – Слушайте, помогите мне с этим лифтом.

– Вы пьяны, – сказал я ему. – Выходите и дайте нам подняться наверх.

– Вы бы тоже были пьяны на моем месте, – заметил Овчинная Куртка. – Вы бы тоже были пьяны, товарищ, старый товарищ. Слушайте, а где Фрэнк?

– А вы сами как думаете?

– В номере у этого парня, у Генри, где играют в крэпс.

– Пойдемте с нами, – позвал я. – Только не трогайте кнопки. Поэтому-то вы и застреваете все время.

– Я могу летать на чем угодно, – похвалился Овчинная Куртка. – В том числе на этом старом лифте. Хотите покажу фигуру высшего пилотажа?

– Отставить! – приказал Эл. – Вы пьяны. А мы хотим сыграть в крэпс.

– Да кто ты такой? Сейчас вот запузырю тебе по башке полной бутылкой шампанского.

– Ну, попробуй, – подначивал Эл. – С удовольствием утихомирю тебя, забулдыга, Санта-Клаус липовый.

– Забулдыга? Липовый Санта-Клаус? – переспросил лысый. – Липовый забулдыга Санта-Клаус?! Так вот она, благодарность Республики!

Лифт остановился на моем этаже, и мы пошли по коридору.

– Возьмите пару бутылок, – предложил лысый и добавил: – А знаете, почему я напился?

– Нет.

– Ну, так я вам и не скажу. А вы бы удивились. Забулдыга Клаус. Ну-ну. Вы где служите, товарищ?

– В танковых частях.

– А вы, товарищ?

– Кино снимаю.

– А я забулдыга, липовый Санта-Клаус. Так-так-так. Повторяю. Так-так-так.

– Иди и залейся своим шампанским, – напрягся Эл и повторил: – Забулдыга, липовый Санта-Клаус.

Мы подошли к моему номеру. Человек в белой овчинной куртке взял Эла за рукав большим и указательным пальцами.

– Вы меня смешите, товарищ, – сказал он. – Нет, правда смешите.

Я открыл дверь. Комната была полна дыма, игра по-прежнему продолжалась, словно мы не уходили, только на столе больше не было банки с ветчиной, а в бутылке – виски.

– О, вот и Лысый, – обрадовался один из игроков.

– Как поживаете, товарищи? – спросил Лысый, кланяясь. – Как поживаете? Как поживаете? Как поживаете?

Игра прервалась, и все стали забрасывать его вопросами.

– Товарищи, рапорт я уже составил, – сообщил Лысый. – А вот – немного шампанского. Меня больше ничего не интересует, кроме художественной части этого дела.