Теперь лица их серьезно обожжены, документов при себе не оказалось, пальцы ни у кого не откатаны… И без сознания оба. 

Вытаскиваю две фотки: один седой и пожилой, второй – кавказской внешности, черный. Вот точно не эти. Этих бы я запомнил.

Диляра приносит кофе. Садится напротив, смотрит фото, которые я отложил. 

– Это террористы?

– Да. Но не те, которых мы взяли. 

– А разве я могу смотреть эти фото? – подтягивает она к себе папку, на ней печать – «3 уровень секретности».

– Да, у тебя есть доступ до 3 уровня. Как у любого секретаря. Ты разве не знаешь?

– Ну, – ноздри с волнением вздрагивают, – мало ли… Одно дело теория, другое – практика.

– Войдешь в оперативную команду – будет второй. Выше, чем у меня. Мы же, бойцы, только лица знаем, да психологические и боевые характеристики иногда. А детали операции – нет. Исполняем команды. А уже вы – аристократия – в курсе остальных тонкостей и хитросплетений.

Откладываю несколько фото в другую сторону.

– А эти что? – хмурится Диляра.

– А у этих лица неприметные. Вот там были какие-то такие. Невнятные. Не могу ни одной выразительной черты припомнить. Да и фотки тут – сама видишь, какие. Оперативных-то нет, только с камер наблюдения, мутные.

Задумчиво смотрит на стену с фотографиями. Съезжаю чуть ниже на стуле, кладу ей под столом руку на коленку. Ну, давай, оторви мне лапки! Поиграй со мной!

– Не отвлекайся! – откатывается подальше.

А меня крутит, как наркомана, от желания прикасаться к ней.

– Вечером увидимся? На тренировку придешь?

– Пока не знаю… – не поднимая глаз. 

Снова пододвигает ко мне папку:

– Работай, Иван.

Закрыв глаза, снова вспоминаю последний кадр, что врезался в память. И вдруг немного проясняется.

– Один в очках был! Точно! – подрываюсь я.

Диляра смотрит на меня во все глаза, тяжело сглатывая.

– Такой… – вожу я рукой возле своего виска. – Пониже меня. Худощавый. Точно не черный, скорее, русый.

Сажусь на место. Миссия выполнена? Нет? Разглядываю Диляру, вспоминая наш бурный секс в тачке. Дверь в кабинет открывается – дядька с Сергеем.

– Товарищ полковник, – встаю я, чуть заметно кивая брату.

Все трое переводим взгляд на сидящую Диляру. Прячу улыбку. Вставай, детка, не тупи! Немного растерянно и заторможенно поднимается. Дядька закатывает глаза.

– Спишем на сотрясение. Диляра, принеси майору папки. Сядь, Зольников, – давит мне на плечо и снижает голос: – Может, кровь на место вернется. Или это все глицин? – сердито прищуривается он.

О, черт... Поправляю немного брюки.

– Что скажешь? – садится напротив на место Диляры.

– Одного вспомнил…

На автомате рассказываю все, что вспомнил. Сам не свожу взгляд с Диляры, которая передает папки брату, а у меня внутри все заливает ревностью.

– По описанию либо Мамедов, либо некто «Стекло».

Диляра поворачивает голову в нашу сторону, встречаясь взглядом с полковником. Ресницы медленно хлопают.

– Хорошо. Молодец, Иван. Все свободны.

Сергей выходит первым, Диляра следом за ним. Наблюдая за ней, ловлю ощущение, будто сегодня ей убавили громкость и скорость воспроизведения. Заторможенная какая-то. Словно не в себе.

– Погоди, Иван! Владо на инструктаже по стрельбе какие результаты выдала?

– Четыре десятки, две восьмерки.

– Ого… А спарринги ты ее не видел случаем?

– Я с ней сам спарринговался.

– Оправдала мастера по смешанным?

– Вполне. 

–  Мда. И шрам на месте… - задумчиво, сам с собой.

– А почему ты спрашиваешь?

– Да так… Головой бьются барышни, а глючит потом меня.

– Какой головой?

– Красивой, Вань, красивой. Свободен пока.