Обернув бедра полотенцем, выскакиваю из ванной. Я, конечно, временно в отставке по основной работе, но могут все равно дернуть. Захожу на балкон за сигаретами, по дороге ворую сырник с тарелки. 

Два пропущенных от Диляры! Вау-вау!! 

Отдышавшись от эмоций и тихо поржав над своей неадекватностью, перезваниваю.

– Доброе утро, моя тигрица!

– Капитан Зольников, – строго, – я Вам по работе, вообще-то, звоню. Как секретарь Виктора Алексеевича. 

– Ааа… Какой строгий секретарь у Виктора Алексеевича! Взял все-таки?

– Да.

– Но не туда, куда ты хотела… 

– Это временно.

– И что хочет от меня секретарь Виктора Алексеевича? – продолжаю заигрывать я.

– Секретарь – ничего. Но Виктор Алексеевич распорядился, чтобы ты немедленно явился к нему.

– А зачем, не знаешь? – быстро докуриваю сигарету.

– Приезжай, я все объясню. С документами надо будет поработать.

– Полчаса – и я у тебя! Привезти что-нибудь?

– Ничего не надо.

Скидывает вызов. С недоумением смотрю на телефон. Ни нотки флирта! Может, она там не одна?

На обратном пути ворую еще один сырник, засовываю его целиком в рот и ополаскиваю руки.

– Даже не позавтракаешь?

– Некогда, бабуль! Служба…

Пока обуваюсь, бабушка скармливает мне еще один сырник из своих рук.

– Быстро вырос мой Ванечка… – вздыхает она грустно.

– Да ладно тебе, Ба, скоро правнуков нарожаем тебе еще! Не расстраивайся! Ты же хотела внучку. 

– Давай уж, хоть ты не подведи! – взъерошивает мои короткие волосы.

– Есть! – салютую я шутливо и сбегаю.

До работы мне недалеко, минут двадцать, но на дороге тесновато, и путь мой затягивается.

Светанув документами на проходной, поднимаюсь к дядьке. Поджимаю губы, чтобы не улыбаться. Толкаю дверь его приемной.

– Здравствуйте… – оглядываю Диляру.

Строга!

– Здравствуйте! – на пару секунд поднимает на меня глаза. – Минуту.

Вот коза какая! Специально же издевается своим официозом.

– Полковник у себя?

– Нет, но… – что-то там сосредоточенно доделав на ноутбуке, приподнимается: – Пойдем… ммм... – заминается на мгновение, – пойдем.

Открывает мне дверь в его большой кабинет. Берет со стола папку и протягивает:

– Дословно: «Ешь глицин и медитируй, вспоминай лица этих людей».

– Ааа… – забираю из рук папку. 

С любопытством поглядывает на меня.

– Посиди со мной.

– А я не могу… – закусывает губу.

– Ну ладно тебе, – снижаю я голос, позволяя себе улыбаться, как хочется. – Иди сюда, я соскучился.

Пытаюсь через узкий стол перехватить ее за руку, но она делает шаг назад. 

– Мы на работе, Иван, – строго дергает бровью.

– Фейсы на работе всегда и везде, что теперь – не целоваться? – смеюсь я, обходя стол.

Пятится от меня, возмущенно распахивая глаза. 

– Иван… – угрожающе и с опаской одновременно.

Делаю резкий рывок и подхватываю ее за талию. Дыхание сбивается.

– Ну что ты как неродная?.. Я всю ночь с ума сходил… – шепчу я, приближаясь к ее губам.

– Стоп! Стоп.

Теплая ладонь ложится мне на губы. Вдыхаю глубже носом. Духи сменила… Несколько раз целую в ладошку. Нервно облизывает губки.

– Прошу тебя, не здесь. Здесь наверняка есть камеры, не подставляй меня, пожалуйста.

– Оу, – поднимаю руки вверх, сдаваясь и отпуская ее. – Извини. 

Сажусь за стол. Тоскливо поглядываю на ее декольте. В тачке тогда не добрался путем до ее тела. Листаю папку, но мое внимание не желает переключаться с Диляры.

– Кофе мне сделаешь?

– Конечно!

– Спасибо.

Закрыв глаза, пытаюсь пробиться сквозь стену воспоминаний. 

Вот я залетаю в комнату… Мой взгляд сразу же ловит женщину в длинном платье с закрытым лицом. И только периферийным я вижу лица мужчин. И я не помню ни растительности на лице, ни каких-то особенных примет, что могли бы запасть. А потом взрыв!