– Свободна.

Зарываюсь в отчеты, будильник пиликает без десяти девять. Нажимаю на коммуникатор.

– Зайди.

– Доброе утро, товарищ полковник.

Поднимаю медленно взгляд. Стального цвета офисный костюм, дымкой выделенные глаза, блеск на губах. Красива зараза! Не такая броская, как в первую встречу, и не такая женственная, как во вторую… Что-то восхитительно среднее. Многогранная барышня… А волосы собраны не по уставу… Коса косой, а вдоль лица – выразительная волнистая прядь. Выговор, что ли, для проформы сделать? И так глаз не оторвать, так она еще и… А, да…

Взгляд застывает в вырезе ее приталенного пиджака. Оо… Резко перевожу глаза с выставленной пышной груди на глаза. Неизменно серые. Хоть в чем-то неизменна.

– Вы что-то хотели? – не отводит внимательного взгляда.

– Хотел.

Разложить тебя на этом столе… 

– Да. Вызови мне капитана Зольникова. 

– Мм… Так двое их – капитанов Зольниковых: Иван и Андрей.

– Да. И то верно. 

Какая осведомленность в вопросах моей семьи!

– Ивана.

Кидаю на стол папку фотографий с подозреваемыми и обвиняемыми по актуальному делу.

– Садись, открывай, смотри…

Плавно присаживается на стул, проведя рукой по бедрам так, словно садится в пышной юбке. Хм… И, не поднимая больше глаз, листает фотографии. Внимательно наблюдаю за ней. Долистывает до Мамедова. Я концентрируюсь, ловя все ее реакции, но, не задерживаясь на нем, так же индифферентно листает дальше.

– Ну?

– Что – ну? – поднимает подозрительный взгляд.

– Кто из них Мамедов?

– Откуда мне знать? – смотрит на меня скептически.

– Что, тебе приемная мать сестры даже фотографий свадебных не показала?

– Пьяная она была. Я же говорила.

Будильник пиликает ровно девять. Опоздал, твою мать! Надеюсь, генерал с похмелья тоже вовремя не появится.

– Короче, вызывай Ивана, пусть жует глицин и медитирует над фотками. Папку из моего кабинета не выносить.

– Ладно… – на автомате заправляет прядь за ухо и тут же немного нервно выправляет ее.

«Ладно» немного режет мне слух, я привык к «Будет сделано», «Есть, товарищ полковник», «Сделаем, Виктор Алексеевич»… 

И даже не встала! 

Изящно закидывает ногу на ногу. Мой взгляд сверлит ее колени. «Ладно»… – передразниваю ее про себя, закатывая глаза. 

На самом деле раздражаюсь и злюсь я совсем по другому поводу. Нравится она мне. Как женщина нравится. А как сотрудник – не нравится совсем! Почему? 

Пристально смотрю ей в глаза. Не сводя взгляда с моего лица, теперь она как радар ловит меня. Лицо тревожно подрагивает. Неуверенное касание пальцами горла, нервное покашливание… 

Прокручиваю первую нашу встречу, вторую, третью… И мне кажется, что даже выговор у нее немного другой.

Не могут погодки иметь одно лицо! Невозможно! Однако меня опять накрывает паранойя. Слишком уж она разная бывает. Перевожу глаза на ее прядь. Одного на двоих шрама по-любому иметь не могут.

Ее спина тут же выпрямляется, она немного отстраняется.

– Ты извини мне, Диляра, мои служебные заскоки, но я одну параноидальную версию проверю. Можно?..

Моя кисть зависает в миллиметрах от этой пряди. Дыхание ее замирает… Застывает, как струна. Не дожидаясь разрешения, отвожу волосы за ухо…

14. Глава 14 – Секретарь Виктора Алексеевича (Иван) 

Выключаю воду в душевой, беру свежее полотенце, пахнущее травами. Бабушка в шкафу с бельем разложила подсохшие букетики мяты и мелиссы.

Во мне перемешивается яркое чувство влюбленности в Диляру и безмятежность детских ощущений-воспоминаний. От не сходящей с лица улыбки скоро щеки треснут! 

– Иван! – стучит в дверь бабушка. – Телефон второй раз звонит.