- Ты и без нее прекрасно справляешься! - не удержался Диес.

- Это не твое дело, как я справляюсь…

- Да, - Диес вскинул руки в примирительном жесте, - Да, ты прав, Нико… Прости. И за это, и что вспылил… Я прошу прощения и у тебя, и у Соль. Очень неловко получилось. Спасибо вам, что помогли, - мужчина немного неловко улыбнулся. - Не будем ссориться?

Нико вздохнул, откинулся на спинку стула и посмотрел на друга. Тот всегда сглаживал углы и шел на встречу, не раз и не два прощая Нико в детстве и юности его неуместные слова или действия. Он кивнул.

- Конечно. Я рад, что все закончилось хорошо. Не подумай ничего дурного, но я бы хотел, чтобы ты передал сестре, что наедине я с ней предпочел бы не видеться. И на новогодний прием во дворце я, конечно, не пойду.

- Я понял, - кивнул друг, - Я передам. Я бы хотел еще извиниться перед госпожой Роашат…

Нико кивнул и встал.

- Мне тоже нужно с ней поговорить.

- Простите, Соль! Я просто испугалась, не знала как отказать, я!..

Девчонка перехватила меня у моих покоев, схватила за рукав, почти повисла и смотрела снизу вверх уже почти спокойно, без страха, хоть и горячо умоляя не злиться на нее.

- Я это понимаю, - по-доброму мурлыкнула я, - Меня не злит, что ты прикрылась Нико, чтобы отказать Сильвану.

К слову, это было правдой.

Хотя я и находила ее поведение и ее страх довольно жалкими. И будь я лет на пять-шесть помоложе, то ни за что бы не стала помогать - только с весельем наблюдала бы за тем, как она выкручивается… И не жалела бы ее, если бы у нее выкрутиться не получилось. Сама-то я никогда не боялась отказывать. К счастью или к сожалению, но я из того возраста давно выросла. И понимала, что мир не черно-белый. И что быть сильной в тигриной шкуре легче, чем будучи маленькой ланью. Поэтому мне вовсе не сложно было ей помочь, и в каком-то смысле я даже считала это справедливым, учитывая, что Силя привела именно я, зная, что он будет подбивать к ней клинья.

Сама-то я его никогда не боялась: не боялась с ним драться, не боялась его отца и вообще - не боялась. И мне смешно было, когда другие тряслись в страхе. Я презирала таких. Пока Тори однажды не вправил мне мозги.

Нам тогда было лет по двадцать. Мы только-только окончили академию и начали ходить на патрули. Нас всегда ставили в пару. Помимо того, что работали мы слаженно, мы всегда закрывали слабые стороны друг друга. Я была сильной, он не вызывал желание утопить его в ближайшей луже… В общем, мы тогда наткнулись на некрасивую сцену - один из дипломатских сынков насильничал горничную. Обидчик, конечно, получил от меня свое, но вот девчонка почему-то довольна не была и наотрез отказывалась писать заявление. Я тогда злилась: а нам-то как объясняться за разбитую морду уродца?! Хотя всем было очевидно, что ноги она перед ним раздвигать не хотела вот ни разу, она все ныла и ныла, что не надо было, что она могла бы потерпеть и зачем мы вообще вмешались… Я тогда смотрела на нее с трудом сдерживаемым презрением. Ляпнула что-то вроде: так если сама хочешь, чего пищишь и ревешь, будто жертва маньяка? Хорошего человека, мол, из-за тебя головой об стенку… Тори дал мне подзатыльника, зашипел злобно, чтоб я заткнулась и укутал девчонку в свой плащ, ласково ей наворковывая, что никто ее не узнает, что мы все уладим, что ей выплатят компенсацию и все в таком духе.

А потом долго и нудно мне объяснял, что ответственность всегда будет на слуге. Ну кто всерьез будет из-за какой-то мышки безродной портить репутацию уважаемой семье? Что с нее, Соль, тоже спрос не большой. Что собак повесят на того, кого не жалко, кто не ответит точно-точно, и это - та самая горничная. Пригрозят ей, ее семье, а то и чего похуже. Что она не сильная, как я, что за ней никто не стоит, как за насильником, что она слабая, что она никто… Что не мне ее судить.