- Никаких проблем. Я пошлю за твоими вещами. Или ты хочешь съездить сама?

Я покачала головой и удовлетворенно улыбнулась.

- Я лучше сама.

- Зачем ты ее пригласил?! - вскинулся Лари, стоило Соль выйти.

Диес удивленно на него оглянулся.

- А в чем проблема? Она его невеста. Родителей, которые будут бегать и орать, что это неприлично, у нее нет. Я бы на его месте давно уже уговорил ее переехать и поскорей бы женился! - он лукаво улыбнулся, - Вдруг уведут?

- Ее-то? - усмехнулся Лари.

- А почему нет? Ты видел ее фигурку?

- Фигурка у твоей сестры, а тут фигурище! Которое еще и разговаривать умеет…

- Ну хватит, - скривился Нико, - Что тебе не нравится опять?

- Ник, ты ни черта к ней не чувствуешь, - посерьезнел Лари, - Зачем голову ей морочишь?

Мужчина сощурил свои вечно холодные глаза и холодно же улыбнулся, заставляя друга вздрогнуть.

- Я не морочу ей голову. Я собираюсь на ней жениться. В чем проблема?

- Да тебе что она есть, что ее нет!.. - начал было Лари.

- Неправда, - спокойно возразил хозяин дома, - Мне очень удобно, что она есть.

- Удобно? - удивился Диес, бросив на друга неодобрительный взгляд, - Это немного не те чувства, которые испытывают к хорошеньким невестам…

Нико повертел в руках перо, задумываясь.

Никтос Веномверн вовсе не был плохим человеком. По крайней мере, не считал себя таковым. Нико считал себя самым обычным и вовсе не видел различий между собой и другими. Но вот окружающие чувствовали это различие очень явно, сколько Нико себя помнил. С самого детства он ловил на себе взгляды. Неодобрение, страх, возмущение, обида… Он вечно говорил и делал вещи, которые заставляли окружающих испытывать дискомфорт в его обществе. Даже самые близкие порой насторожено посматривали на его равнодушный вид, и Нико буквально читал вопрос в их глазах: «Что с ним не так?»

Даже с учетом того, что рептилии, в целом, славились более спокойным в повседневной жизни нравом, его поведение выделялось.

Мама волновалась больше всех. Она же и водила к нему лекарей чуть не со всех концов Империи, преимущественно менталистов. И его первым диагнозом была социальная дезадаптация. За ним последовал второй, третий, четвертый диагноз… В какой-то момент родители убедились, что он ментально больной, убедили в этом его, и даже почти успокоились. Он не демонстрировал агрессии к окружающим, как, впрочем, и интереса, и лекарями был признан, в целом, безопасным для себя и окружающих. На этом, в общем-то, и успокоились.

И только в тринадцать лет Нико сам догадался, что с ним не так.

В целом, хотя окружающие и были уверены, что ему нравится нарушать все правила и игнорировать нормы, что это в его природе и что он даже не пытается быть нормальным, сам Нико как раз-таки нормальным быть пытался. В конце концов никаких расстройств у него не было - он вполне себе хотел быть социально одобряемым. Ну, не в такой формулировке, конечно! О формулировках он узнал потом. Тогда же, в детстве, Нико просто раздражали взгляды окружающих. И он старался вести себя так, чтобы их было поменьше. Так, чтобы на него не смотрели, как на чужака.

Поэтому когда мама говорила, что в розарии чудесно пахнет, Нико кивал и соглашался: да, чудесно. Да, пахнет.

Когда отец хвалил хорошо прожаренный стейк, Нико делал комплименты сочному запаху.

Он не задумывался о том, что конкретно это значит, просто везде, где мог, старался подстраиваться. Это было утомительно, поэтому большую часть времени Нико старался быть один, но где не получалось - подстраивался, запоминая слова, выражения и поведение тех, кто считался приятным в общении.