****************************************************************************************

— Тужься! Давай! Ещё чуть-чуть, — кричали акушерки, носясь вокруг малолетней девчонки, пришедший на порог родильного дома под бой курантов.

— Не могу-у… Вытащите это из меня, — надрывно кричала девушка.

— Не «это», а ребёнка, — с благими намерениями поправила её одна из акушерок, услышав это странное обращение к младенцу, находящемуся в утробе.

— Это не ребёнок! Это мусор, который сломал мою жизнь! Вытащите это из меня! — выкрикнула девушка эти страшные фразы, резанувшие слух.

— Ты что ж это? Отказаться надумала? — в ужасе кричали наперебой медсёстры.

— Мне не нужен этот выродок! Достаньте его из меня!

— Дурёха, потом ведь жалеть будешь!

— Не буду! Я скинуть его хотела. Диван двигала, сумки тягала, а ему хоть бы хны. Живучая зараза оказалась.

После этих слов никто из женщин не имел желания разговаривать с этой глупой девчонкой, не понимающей своего счастья. Многие женщины за такой божий дар молятся годами, но не могут родить, а она не оценила. Уговаривать её никто не станет, у неё по глазам видно, что ребёночка загубит.

— Давай, ещё раз! Давай! — на автомате поддерживали бессовестную акушерки.

Крик младенца, похожий на перезвон колокольчиков, раздался на весь родзал. Маленькая девочка появилась на свет в первую ночь нового года.

— Смотри какая девочка. Особенная она у тебя. Волосики беленькие и кожица будет беленькая, почти прозрачная... Фарфоровая куколка, а не девочка, — показывая новорождённую малышку матери, обращались женщины к роженице.

— Уберите эту уродку! Не дадите подписать бумаги, я утоплю её в колодце! Она жизнь мне испортила, а вы хотите, чтобы я растила это чудище? Да она страшная. Ещё и больная, наверное, вся, — брызгала ядом во все стороны малолетка.

— Дура ты! А дочь у тебя родилась особенная…

5. Глава 5

1996 год.

Семья. Как много смысла в одном лишь слове. Любовь, забота, поддержка. Мать, отец, здоровые и счастливые дети. Человек не может быть один. Ему всегда нужен кто-то, кто будет рядом. Кто-то о ком ты будешь заботиться, любить его и получать это взамен. В детстве это семья, в которой ты родился. В юношестве друзья. Повзрослев, человек создаёт свою собственную семью, выстраивая по кирпичикам личное счастье.

А что делать маленькому ребёнку, которого лишили возможности любить и быть любимым? Какого это с малых лет понимать, что ты никому не нужен? Кому дарить свою нерастраченную любовь и ласку? Другим брошенным детям? Нет. Она им непонятна, они хотят любви от взрослых, тех кто сможет их защитить, а не от такой же, как и они сиротки. Воспитателям? Тоже нет. Воспитатели пресекают любое проявление чувств, боясь привязанностей. Ведь если подпустить к себе кого-то из детей ближе чем положено, то будет больно. Больно от жалости, от невозможности что-то изменить, от того, что другие дети будут ревновать, злиться и черстветь ещё больше. В итоге нерастраченная детская любовь будет жить в сердце у одинокого ребёнка и покрываться каменной пылью. С каждым годом надежды на счастье будет меньше и умение любить попросту атрофируется. Кому-то из детей везёт, и они попадают в приёмную семью и их закаменевшие сердца сбрасывают свою твёрдую броню. Кто-то остаётся в детском доме до самого выпуска, а кому-то приходится совсем туго.

В мире слишком много плохих людей. Порой их видно сразу, но иногда гнилая душа скрывается за маской благопристойности. Вот, например, мужчина и женщина, не имеющие своих детей, решаю осчастливить какого-нибудь осиротевшего ребёнка. Казалось бы, святые люди, но нет. Они берут одного ребёнка, второго, третьего. И вроде бы всё хорошо, но иногда по округи проносятся слухи о том, что одного из детей видели возле свалки, собирающего объедки. Второй пришёл в школу с синяком. Третий часто падает и что-нибудь себе ломает. Но жалоб на этих родителей нет, а они ещё и за четвёртым ребёночком пришли. Значит ли это, что люди действительно хорошие, а все те слухи и домыслы простое недоразумение? По мнению работников детского дома, это всё случайность. Нелепица, на которую не стоит обращать внимание.