— Лёшка, — позвал я друга и дождавшись, когда он поднимет на меня взгляд полный неоправданной вины, произнёс. — Спасибо. Без тебя бы я не справился.

— Забей! — отмахнулся он. — Но ты мне будешь должен.

— Сочтёмся, — заверил, хватая его в объятия.

— Ага… Как только ты мне хату купишь.

— Нихера у тебя расценки, — опешил я от его цены.

— А это не у меня, а у мусоров, — пояснил, разведя руками. — Так что, Назар, с тебя хата, а то свою я продал.

— Чего блядь? Ты хату свою продал? — перешёл я на повышенный тон от того дерьма, о котором мне рассказывал друг.

— Харе тормозить. Тебя там не били случайно? Тупишь сильно. Где мне по-твоему было взять столько бабла в короткий срок? Или я должен был кинуть тебя там?

— Лёх, — начал я говорит, но не знал, что вообще говорят в такие моменты.

— Наз, ты мне как брат. Будь ты на моём месте, то поступил бы точно также, — говорил он очевидные вещи, но легче мне от этого не становилось. — Погнали, а то из этой дыры ещё нужно как-то выбраться. До остановки топать два километра, а автобус будет через сорок минут, — свернул он разговор о моём спасении, глядя на свои наручные часы.

— Погнали.

Шестнадцать месяцев спустя.

— С Новым годом пацаны! Этот год был для каждого из нас особенным. Кто-то потерял близких, кто-то наоборот завёл семью. Мы с вами смогли подняться со дна и выдавить почти всех шакалов с нашей территории. Рынок наш, половина коммерсов теперь под нами, мусора обходят стороной точки, принадлежащие нам. Наши имена теперь вызывают ужас у залётных фраеров. За нас, братья! Ура-а-а! — произносил я тост, сидя в кругу своих пацанов.

— Ура-а! С Новым годом! — понеслись ответные крики.

Веселье набирало обороты. Мы праздновали не только начало Нового года. Мы встречали нашу новую жизнь. Жизнь, в которой мы правим этим городом. Каждый теперь знает кто такой Назар Озеров и его друзья. За год наше влияние стало беспрекословным. У нас теперь есть всё. Деньги, власть, сила, авторитет. Пацаны мечтают попасть в нашу группировку, а те, кто не хочет связываться с криминалом обходят нас стороной.

Неожиданно для меня самого я стал тем, кто занял место Сивого. Теперь я на вершине этой пищевой цепи и останавливаться на этом не намерен. У нас с Лёшей большие планы. Таджикский металл. Перевозка оружия в горячие точки. Мы хотим стать монополистами в нашем регионе.

— О чём задумался, красавчик? — плюхнулся рядом со мной друг, разбрызгивая из рюмки водяру.

— О металле и стволах, — ответил этому пьянчужке.

— Млять, Наз, мы тут вообще-то отдыхаем. Вон смотри сколько тёлок зачётных. Костян их знаешь откуда взял? Из школы олимпийского резерва. Восемнадцатилетние гимнастки вытворяют в постели такое, что дым из ушей повалится. Иди полерни свой член и порадуйся жизни, — уговаривал он меня.

— Отвянь, я пойду покурю. Не вставляют меня гимнастки, — отмахнулся от пьяного Лёхи и пошёл на балкон.

Выйдя на балкон в одном свитере, я не почувствовал холода. По телу гулял жар от алкоголя. Подкурив сигарету, я вдохнул полной грудью сизый дым, дурманящий мою голову и взглянул на звёздное небо. Этих святящихся малышек было, казалось, больше чем обычно. Они сверкали так ярко, завораживая меня своим светом. В тот момент, когда одна сорвалась с небосвода и полетела вниз, разрезая своим свечением тёмное полотно, в моей голове вспышкой пронеслась мысль о том, что в эту секунду родился кто-то особенный. Человек чья жизнь должна гореть так же ярко как эта падающая звезда. Не знаю отчего я так решил, но смог отвлечься от этих размышлений лишь тогда, когда дотлевшая до фильтра сигарета обожгла мои пальцы. Выбросив окурок с балкона, я вернулся обратно к беснующимся пьяным друзьям, навсегда позабыв об этом моменте.