– Скажи, что его нашли.

– Нет, в этой истории нет счастливого конца, как и часто бывает в жизни. Мальчика искали и с собаками, и целой дружиной добровольцев из сердобольных горожан. Однако, след всегда обрывался возле колодца канализации, который прямо в центре двора находился. Мужики местные решили перестраховаться и заварили тот люк напрочь. Некоторые бабки утверждали, что слышали в ту ночь громкое карканье и видели бегущий горбатый силуэт со странной головой, с ребёнком в руках. Как бы то ни было, но перестали с тех пор пропадать и люди, и животные, – Никифор закрыл глаза и замолчал.

– Жуть какая. И ты хочешь, чтобы я оставался жить в этом городе? – я допил из своей кружки остаток напитка и дожевал очередной бублик.

– Можно подумать, что в Санкт-Петербурге спокойней. Раз в неделю новости прилетают, что очередного маньяка там нашли и поймали.

– Дед, я может быть мы уже переберёмся в зал, на мягкие кресла? Я уже скоро лопну от выпитого чая.

– И то правда. Пойдём, я тебе что-то интересное покажу.

* * * * *

Мы прибрались со стола и помыли посуду, а затем перешли на более удобные места для долгих разговоров. Сколько себя помню, мне всегда нравилось проводить время с дедушкой, ведь в любом возрасте он умудрялся меня увлечь и найти особый подход. В последнее время мы стали встречаться гораздо реже, думаю, что дело было в моей вечной занятости и сложной учёбе в последних школьных годах.

– Вот, смотри. Нашёл заметку, которую когда-то вырезал из газеты на память, – дед Никифор протягивал мне какой-то немного пыльный фотоальбом, в котором, видимо, хранил и другие ценные документы.

“Мужчина рискнул собственной жизнью и спас троих детей из страшного пожара”. Небольшая статья, вырезанная из городской газеты, кричала большими буквами о чьём-то подвиге. Быстро пробежавшись глазами по тексту, я узнал, что лет десять назад смельчак залез через окно в старую горящую двухэтажку и вынес на своих руках девочку и двух мальчиков. Родителей в тот момент не было дома, хотя, судя по описанию квартиры, они и в присутствии вряд ли смогли чем-то помочь. Фотографии самого героя не было, только лишь снимок сгоревших дотла обломков деревянной постройки.

– Прочитал всё, но не пойму, к чему ты это?

– Это был мой добрый друг и бывший коллега, Филимоном звали. Вместе когда-то трудились на одном комбинате, пока его успешно не развалили.

– Почему ты говоришь, что он был? – я устроился в одном из двух кресел, обложившись мягкими подушками для удобства.

– Может ты вспомнишь, как лет пять назад по нашему городу ходил сумасшедший. В любую погоду и даже в самый лютый мороз он был легко одет, вечно пряча лицо за широким капюшоном, – дедушка устроился во втором кресле и продолжил свою историю.

– Припоминаю. Сам от него шарахался, когда на одной улице пересекались. Помню, когда я шёл со школы домой, так даже на другую сторону улицы переходил, лишь бы с ним не сталкиваться. Какой-то мрачный тип, не знаешь, что и ждать от таких, – перед моими глазами всплыл тот образ, который так пугал меня в детстве.

– Вот и зря ты так. Далеко не всё, что страшно выглядит, является страшным по сути. Самые злые и коварные люди в моей жизни одевались в дорогие костюмы, были прекрасно ухожены и даже вкусно пахли. Однако, гнилья и червоточины в них было хоть отбавляй, – дед убрал обратно на полку протянутый мной фотоальбом.

– Ты намекаешь, что это и был твой Филимон?

– Да. В том пожаре он сам сильно пострадал, обгорел до неузнаваемости, потому газетчики даже сфотографировать его не смогли. Долго лежал в местной больнице, восстанавливался и пытался в себя прийти, но так и не отошёл до конца.