- Не зря, - глубокомысленно изрекает Леон. Жду продолжения, но он молчит. Думаю и так, и этак, пытаясь понять, к чему это "не зря" было сказано, но в голову ничего не приходит.

- Что не зря-то? - не выдерживаю в конце концов.

- Не зря говорил мне отец, что нужно выучить несколько стихотворений о любви. "Сынок, женщины млеют от них. Рассказал парочку, и она вся твоя!", говорил мне он.

Сначала мне хочется по привычке возмутиться, сказать, что у него идеально получается сначала произвести впечатление, а потом его испортить, но вдруг понимаю, что Леон просто шутит!

- Дурак! - прыскаю я.

Глаза уже привыкли к темноте, и я легко различают и силуэты высоких сосен, и бегущую посередине дороги разделительную полосу и самого Леона, идущего на пару шагов впереди.

Он прилично выше меня. На полголовы точно. Стройный, широкоплечий. В его фигуре еще нет той тяжеловесности, которая присуща мужчинам возраста моего мужа, наоборот, что-то по-мальчишески легкое наполняет каждое движение, поворот головы, улыбку...

Красивый, молодой мужчина. Очень красивый. И очень молодой. И чего он ко мне прицепился? К не самой прекрасной и не самой юной женщине на земле?

- Ох уж эти женщины! Я ей практически в любви признался, а она "дурак"! - со смешком притворно возмущается он.

Ловлю себя на неожиданной мысли, что мне сейчас как-то легко, что ли, на душе. И это при том, что я иду неизвестно где ночью по трассе с мужчиной, которого знаю от силы пару часов! И мне легко на душе! Да быть того не может! Мне же Игорь изменил с Катей! Мой любимый муж мне изменил.

Но мысли, еще недавно больно ранившие в самое сердце, сейчас отзываются в нем только грустью и тоской, и как-то быстро, но неудержимо, выскальзывают из головы прочь.

Потому что вот в такой обстановке - ночью, на дороге, практически в лесу, да еще и практически зимой (чем дальше мы ехали на север страны, тем холоднее становилось), я никогда в своей жизни не была. Сердце сжималось, в первую очередь, от тревоги, но, в то же время еще и от других ощущений - словно что-то новое, неизвестное, но очень интересное, со мной вот-вот должно случиться.

Плавный поворот дороги открыл для нас вид на ярко освещенный пятачок стоянки для дальнобойщиков, справа от которой виднелась заправка, а слева несколько небольших магазинчиков, большей частью закрытых на ночь. Но на одном из них красовалась светящаяся вывеска с зеленой бегущей строкой: "Круглосуточно. Кофе, свежая выпечка, бытовая химия...". На стоянке, занимая практически всё пространство, стояло всего лишь 5 длинных фур и притулившийся с краю маленький грузовичок.

На двери возле ручки висело напечатанное на листе размером А4 объявление: "Алкоголь не продается". Только вот объявление это было неправдой, потому что, ступив внутрь магазина, мы увидели троих огромных бородатых мужиков, которые пьяно и громко разговаривали, разваливших на диванчике в углу. На столике перед ними стояла бутылка водки и какая-то еда в белых пластиковых тарелках. Под столом виднелось еще несколько уже пустых бутылок.

Стоило нам войти, как внимание бородачей тут же переключилось на нас.

- О, какая цыпочка! - заорал один из них, показывая на меня пальцем. - Где такие дежурят? Сто километров искал, думал сниму, а тут, как назло, ни одной шалавы.

- А она сама к нам пожаловала! - второй мужик замахал в мою сторону рукой, подзывая к себе.

Леон, не обращая на них внимания, направился к стойке, за которой сидел длинноволосый парень лет семнадцати в наушниках, воткнувшись в экран ноутбука.