Через его плечо я вижу - мужики заняты тем, что поднимают своего товарища, того самого, который пытался приставать ко мне, со стола. Он, как жук, лежит на спине, прямо посреди тарелок, и колотит лапками, то есть руками, по поверхности, но все никак не может зацепить ногами пол, а значит, и встать тоже не может.

- Это ты его так? - вместо ответа спрашиваю Леона, закрывая дверь и бросаясь следом за ним.

- Ну, что ты! Куда уж мне? - усмехается парень. - Ты ж видишь, какой я, и какие они. Мужики, одним словом. Он, когда шел ко мне, споткнулся просто и упал на стол. Я даже пальцем не тронул.

Да, по комплекции, чтобы этих троих уравновесить с моим попутчиком, нужно, по крайней мере, десять Леонов! Я невольно скольжу взглядом по его худощавой фигуре.

- А... А чего они хотели? - он идет очень быстро, а я, оглядываясь со страхом на двери магазина, стремительно удаляющиеся от нас, стараюсь не отстать.

- Спрашивали, по чем сейчас такие красотки, как ты. Ну, еще в подробностях описали мне твои достоинства.

- Какие достоинства? - по инерции спрашиваю я, уже понимая, о чем могла идти речь.

- Ну, как какие? Очевидные. Грудь. Троечка. Попка. Такая аппетитная, есть за что подержаться. Волосы красивые. Один даже успел себе нафантазировать, каково это трахать тебя сзади, ухватившись за стянутые в хвост кудри.

Ужас какой!

Слава Богу, пронесло! Вот мерзавцы! Фу, гадкие какие!

- И что? - оборачивается ко мне Леон, протягивая руку в сторону так до сих пор и находящегося у меня в руках пакета. - Даже не возмутишься пошлости сказанной мною фразы?

- Но ты-то здесь при чем? Это ж у этих... мерзавцев такие гадости в голове!

Искренне не понимаю, с чего бы мне теперь возмущаться, если я даже успела придумать себе собственную смерть от рук этих бандитов, а обошлось все без особых проблем, ну, разве что пошлость какую-то там сказали, да и то я лично ее, к счастью, не слышала... Правда, слышал вот этот парень. И немного стыдновато, да, что ему, такому молодому, такому...

"Какому такому?" - хотелось себя спросить. Что за восторженность такая у тебя, Алиса, этим молодым человеком, который тебе, если не в сыновья, то точно в младшие братья годится? Разозлившись на себя, я не сразу улавливаю смысл следующей фразы, которую произносит Леон. И даже успеваю поддакнуть ему по инерции.

- Эти, как ты говоришь, "гадости", можно ведь думать только мне, да, дорогая? Поэтому я им и запретил...

- Д-да...

ЧЕГО? От ощущения, словно меня сейчас треснули по затылку чем-то тяжелым, я резко останавливаюсь, когда до конца осознаю смысл.

Отмираю. Догоняю. Дергаю его за локоть, чтобы обернулся. Он останавливается. И я останавливаюсь рядом. От злости перехожу на "вы".

- Вот никто! Никто ВАМ, уважаемый, не давал права хамить мне и пошлить! Это ясно? Я ВАМ не проститутка какая-нибудь, чтобы представлять это... вот такое вот... ужас такой... со мной в главной роли! И я ВАМ никакая не "дорогая"! И вообще...

Задыхаюсь от возмущения! Да он просто хам! Похуже этих мужиков неотесанных! Да как можно такое говорить едва знакомой женщине, которая к тому же старше него на... сколько-то там лет! И зачем я только связалась с ним? И зачем я, вообще, пошла с ним за этим кофе?

- Кстати, - он словно читает мои мысли. - А ты кофе в кафе забрала?

О, нет! Только не это! Кофе так и остался там, на стойке. Леон взял пакет, а я... занятая мыслями и переживаниями, ушла с пустыми руками...

- Ну, что с тобой делать? На, подержи! Схожу, заберу...

8. 8 глава. Проблема

Стою, как дурочка, с пакетом посередине незнакомой трассы. Именно в этом месте, неподалеку от стоянки и магазинов, дорога щедро освещена фонарями, а дальше - уходит в непроглядную темень.