– Так, чего копошишься, София? Не видишь время? Опаздываем! – мама рявкнула на меня и отвернулась, подталкивая Алину за поясницу к выходу.

– Будто я около зеркала полутра крутилась.

– Что ты сказала?

– Я скоро выйду.

– Не скоро, а прямо сейчас, – сурово наказала мама, демонстративно крутя в руках ключи. – Алина, вызывай лифт.

Я быстро расчесалась и впопыхах напялила туфли на плоской подошве. Как по мне, выглядело убого, но мама строго проконтролировала мой утренний наряд. Строгое синее платье ниже колен, минимум косметики. Она вела себя так, будто мы идем на раут королевской семьи, не меньше.

Отец всю дорогу молчал, не позволял себе бурчать и выказывать недовольство, хотя выражение его лица говорило само за себя.

– Сделай морду попроще, Георгий, – не выдержала в конце концов мама и заворчала первой. Она нервничала и не сумела этого скрыть, так что ее беспокойство передалось и мне.

– Морду, Ир? С каких это пор ты начала так выражаться? Не боишься, что родители заругают?

– Не паясничай. И ради бога, веди себя прилично, не хочу, чтобы маму прихватил инфаркт.

– Вот уж кого-кого, а ее точно такой пустяковый недуг не возьмет. Там нужна, как минимум, тяжелая артиллерия. Комбо.

– Георгий!

– Георгий я по паспорту уже сорок лет, но не припомню, чтобы последние двадцать лет ты меня звала иначе, чем Гошка.

Родители препирались, так что я быстро размотала наушники, надела их, включила музыку и закрыла глаза, отвернувшись к окну.

Дом, к которому мы подъехали, находился в центре города, был огорожен забором и оснащен охраной.

– Ничего себе, профессора, – восхитилась Алина, оглядываясь по сторонам.

– У моего отца своя лаборатория, так что они не бедствуют, – ответила мама и глянула на отца. Это был камень в его огород.

Алина в отличие от меня выделялась. Элегантное черное платье ниже колен, шпильки, уложенные волосы – видно, что она старалась, но что-то мне подсказывало, что совсем не для встречи с родственниками. Вот только если до приезда она выглядела недовольной, то при виде дома ее глаза засияли. Всё-таки они с мамой были невероятно похожи.

– Так, девочки, ведите себя прилично, чтобы понравиться бабушке с дедушкой.

Напутствие мамы не удивило, но пока мы не оказались на лестничной площадке второго этажа, я еще не знала, что одобрение ее родителей – то, чего очень сложно заслужить.

Семейная пара Косоруковых выглядели довольно молодо для своих шестидесяти. Оба сухощавые, высокие, со строгими лицами, на фоне которых выделялись белесые синие глаза, они напоминали мне родственников. Впрочем, говорят, что со временем пары становятся похожими.

– Прошу, проходите, стол накрыт, – неожиданно перед нами появилась женщина в белой форме, видимо, домработница. Непривычно для нашей семьи, но обычная данность для этих людей.

Мы прошли внутрь, и я не удержалась, заскользила взглядом по убранству внутри. Вычурно, но со вкусом. Квартира и правда походила на те, что я видела только в мелодрамах, у потомственных профессоров, недовольных выбором своих сыновей и дочерей. А жизнь мамы походила на фильм, который, к сожалению, не закончился хэппи-эндом.

Гостиная, в которую нас пригласили, была обставлена не вычурно, а гармонично, в приглушенных светлых тонах, никакой аляповатости. Сразу видно, здесь жили люди, имевшие вкус, аристократы. Мама вся помолодела будто, оглядывалась по сторонам с ностальгией во взгляде. Словно вернулась на двадцать лет назад.

Я отвернулась, ощутив на кончике языка горечь. Гнала неприятные мысли из головы прочь. Неужели мама жалела, что вышла замуж за папу? На него я старалась и вовсе не смотреть, хотела сохранить остатки веры в их любовь.