Исчез бы с лица земли, и ладно. Зато не дошло бы всё до такого кошмара, когда и Солана непрестанно страдает, и я на стены лезу от невозможности что-то исправить.

Легко сказать – подставиться и погибнуть, а сделать невозможно.

Не потому, что трус и слабак. Нет. Риск – уже давно стал частью меня. Еще раньше, чем появилась на свет та, которой я уже не ждал.

Невозможно сделать, потому что истинная при каждой встрече, даже когда ей был всего годик, уже смотрела так, что внутри все переворачивалось. Не просто в глаза заглядывала, в самую душу зрила. Будто чувствовала черные мысли, бродящие в беспокойной голове, и заранее умоляла себя беречь. Будто предупреждала, что уйдет вслед за мной, если сделаю глупость.

Разве ж стоит сердечко самой лучшей девушки на свете того, чтобы перестать биться?

Нет. Ни за что.

Рисковать я могу собой, а ей – никогда.

Хмыкаю безрадостно и слегка меняю положение тела. Откидываюсь на спину и разглядываю темно-серый потолок, где предрассветные тени перетекают из одной абстрактной мазни в другую. Сжимаю и разжимаю кулак той руки, на которой лежит моя голубоглазка, и тихо выдыхаю.

Кисть занемела, пальцев почти не чувствую, но я лучше себе ее отгрызу, чем побеспокою свою красивую, прижавшуюся носиком к шее и тихонько сопящую.

Она невероятная. А аромат как у самой настоящей дикой малины. Сладкий, но в то же время свежий и терпкий.

Крок, ты – настоящий романтик, но я с тобой совершенно согласен, – поддакиваю волку. – Она манит и очаровывает, навсегда погружая в свой плен.

Потому что многогранная и удивительно чувственная.

Потому что наша.

А жизнь – злодейка.

Философствуем мы со зверем на пару.

Только мать-Луна знает, сколько таких бессонных ночей было в моей жизни, когда вместо отдыха мы с Кроком предавались мечтам о своей девочке. Фантазировали, представляли, делились идеями и изобретали невероятные способы решения нерешаемой головоломки.

А реальность оказалась намного круче.

И безумно хочется остановить время. Пожелать, чтобы ночь не кончалась, а моя девочка продолжала нежиться у меня под боком. Хрупкая, ранимая, безумно добрая и доверчивая.

Может, все же стоит еще раз поговорить с Дархой?

Предлагает Крок, переступая лапами и никак не находя места, чтобы устроиться поудобнее.

А толку? Мы с ней всё обсуждали. И намеками, и открытым текстом. Не сотню, но раз двадцать за эти шестьдесят девять лет точно. Да кому я рассказываю? Ты все прекрасно знаешь.

Знаю, – фыркает мой чёрный друг, – знаю. И это до жути бесит.

Лучше не начинай. Давай еще просто на нее полюбуемся.

Вновь перетекаю на бок. Лицом к лицу со своей истинной половинкой и поправляю плед, который чуть съехал, оголив плечо.

– Джек, – тихий стон кажется игрой разума, – не уходи, не надо…

Ровное еще секунду назад дыхание Смит сбивается в очередной раз и начинает частить. Тонкая кисть взлетает вверх, шарит по груди и цепляется за рубашку.

– Тш-ш-шш, – прижимаю малышку к себе плотнее и поглаживаю по спине. – Я тут. Никуда не ухожу. Спи.

Наклоняюсь и прикасаюсь губами к виску, где бьется маленькая синяя венка.

– Я рядом.

– Не уйдешь?

Еле слышное движение нежно-розовых губ.

– Не уйду, – обещаю второй раз за ночь и накрываю тонкие пальчики на своей груди ладонью.

Куда я от нее уйду, когда все душевные битвы проиграны. А моей истинной может угрожать опасность. Нет, пока все распоясавшиеся мажоры этого студгородка не будут найдены, я свою малышку одну не оставлю.

9. Глава 9

ДЖЕК

В начале девятого, убедившись, что выглянувшее из-за туч солнце прогнало не только хмарь и серость, но и ночные кошмары Соланы, сделав ее сон более глубоким и крепким, аккуратно выбираюсь из кровати.