Достаточно внимательно присмотреться к повсеместной шизофрении демократических обществ – к практике лжи, к которой им приходится прибегать, чтобы заполучить голоса избирателей, к замалчиванию наиболее острых проблем, к искажению информации в прессе, – и невольно возникает соблазн поверить в то, что в тоталитарных странах меньше обмана и притворства, больше готовности оперировать реальностью. Там, по крайней мере, власти не зависят от благосклонности населения и могут позволить себе говорить ему чистую правду. Геринг заявил: «Пушки вместо масла»[6], – тогда как его коллега-демократ был вынужден ту же самую мысль сопроводить сотней лицемерных слов.

Однако на самом деле неприятие реальности везде одинаково и везде имеет одинаковые последствия. Русский народ годами приучали к мысли, что он живет лучше всех, и пропагандистские плакаты изображали советские семьи сидящими за изобильными столами, а пролетариат других стран умирающим от голода. Вместе с тем, рабочие в западных странах жили гораздо лучше, чем в СССР, поэтому недопущение контактов между советскими гражданами и иностранцами стало основным принципом внутренней политики Советского Союза. Кроме того, в результате войны миллионы простых россиян оказались в Европе, и после их возвращения домой первоначальное бегство от реальности неизбежно обернется различного рода трениями с властями. Немцы и японцы проиграли войну в значительной степени потому, что их правители оказались не способны признать факты, очевидные беспристрастному взгляду.