Зубы стучали от холода, но от близости Джера кожа снова вспучилась крупными мурашками, согреваясь. Он сгрёб меня в охапку и крепко обнял. Спрятал от холода. Я распласталась, как ящерка на горячем камне: хотелось стать ещё ближе, проникнуть ему под кожу, свернуться доверчивым щенком у сердца.

– Прости меня, – ментор вытащил длинную заколку Сирены из моей причёски, расправил локоны по плечам. – В последнее время чувствую себя скверно. Всё время хочется напиться.

– Ты и напился, – я потёрлась щекой о его грудь и стиснула в кулаки сорочку.

Боги, какое это удовольствие! Неторопливое, томное, нарастающее. После тревог, острых эмоций и ожиданий оказаться в теплом кольце рук ментора.

– Связь крепнет, – продолжил оправдания Джер. – Я опьянел не от хмеля, а от твоего страха. Нового, иного – смешанного с удовольствием. Раньше ты так боялась только меня. И я… – он осёкся, задумался.

– И ты приревновал, – бездумно промурлыкала я себе под нос.

Сразу же осознала, что ляпнула, и застыла. Думала, он нахмурится в ответ или задумается над моими словами. Но Джер только рассмеялся. Как-то отчаянно, бессильно, но жутко заразительно. Будто я озвучила то, что он сам не хотел говорить вслух.

И я подхватила его смех. Встряхнула головой, откинула назад волосы и расхохоталась, глядя на смеющегося ментора.

Разве мы шутили?

Разве было в этом хоть что-то смешное?

Разве мог ментор ревновать мейлори из-за её страха?

– Меня ты боялась гораздо сильнее, – с какой-то извращённой гордостью заявил Джер. – Кажется, я этого и добивался. Наговорил тебе… Как ты там сказала? Детской чуши?

– Ребячьей чуши, – всё ещё хохоча, вспомнила я дурацкое выражение. – Да, в тот миг я была твоим ментором! И испугалась совсем не обидных слов, а только твоего вида… – я снова хлюпнула носом, но уже радостно. – Видел бы ты себя! Настоящий Чёрный Консул, жуткий и ужасающий! Никогда больше так меня не пугай.

Я улыбнулась широко и открыто, обхватила ладонями его лицо. Заглянула в глаза, пытаясь уловить каждое изменение, каждый малейший отклик. Ожидая обещания, что он больше никогда…

Но Джер молча выдержал мой требовательный взгляд.

Едкая, ядовитая темнота потекла по венам вместо пульсирующего счастья. Улыбка с каждой долей секунды становилась всё менее искренней от его молчания. Мы больше не смеялись, зато оглушительно заголосил Каас. Разразился таким унизительным хохотом, от которого глаза сами собой подёрнулись пеленой.

– Мне понравилась твоя прошлогодняя идея с преображением, – дёрнул уголком губ Джер. – Решил, что ты тоже оценишь.

Только вот это было невесело… Он перевёл взгляд на мой знак соединения, погладил его кончиками пальцев, и с каждого словно била колючая молния, пронзая меня насквозь. Я склонила голову, наслаждаясь лаской, замешанной на страхе, тревоге, сомнениях…

– У меня для тебя подарок, – торопливо прохрипела я.

Встряхнула волосами, пытаясь заглушить безумный голос Кааса и дурманящий коктейль чувств. Запустила руку в сумку, нащупала шерстяного уродца. Хоботорог не желал покидать цыплячье нутро, нарочно цеплялся лапами за стенки, но я всё же извлекала его на свет и протянула ментору.

– Вот, – я сглотнула вязкую слюну и задрожала от гаденькой тревоги. – Приносит счастье.

Джер поник. Вместо ответа он устало прикрыл глаза, потёр переносицу. Выдохнул так тяжело и горестно, будто я не подарок ему сделала, а выкинула очередную глупость. Я почувствовала себя Толстым Моном. Но не сдалась.

– Если подарить его тому, кого… – голос сорвался на истеричный писк. – Если подарить близкому человеку… – попыталась я подобрать слова, но ничего не выходило, поэтому решила просто представить свой подарок: – Это…