− Судьбой не шутят, − в наш разговор вмешалась нянюшка, ставя перед нами тарелки с дымящейся кашей. – В вещие сны верили еще наши предки, их значения собирали годами. На Святки гадали не только на суженого, но и насчет будущего урожая. Я бы на твоем месте, Дарья Николаевна, так не шутила со снами в ночь на Рождество. Гадания в такие вечера всегда претворялись в жизнь.

В словах и во взгляде нянюшки я увидела неодобрение и осуждение моему поведению и отношению ко всему происходящему, словно я могла накликать на нас беду. И это тогда, когда балом правило духовенство и церкви.

− Это же просто сон, − попыталась я вразумить их. – Уже на завтра все забудется. Ну, на какой ладь мне суженый, когда у меня вот? – я указала на свой выпирающий живот. – Увидит меня с животом и тут же сбежит. Никому не нужен чужой ребенок.

На кухне на минуту наступила тишина. Я только взялась за ложку и придвинула тарелку к себе, как нянюшка вновь заговорила, поставив передо мной кисель. В последние дни я пила только этот напиток. Нравился мне его вкус и все тут.

− Для всех ты − вдова. Мужчины же будут видеть только одно, что ты сможешь им родить здорового наследника. Для многих только это будет иметь значение. Ребенка они примут, воспитают как своего. Ведь он не виноват, что его отец… − нянюшка не договорила, принявшись мыть посуду, усердно натирая тарелку. – Да и многие мужчины предпочтут уже опытную женщину, чем молодую, которая будет бояться каждого слова и падать в обморок, когда увидит мужа без одежды. Не все хотят возиться с невинными девицами.

Я чуть не поперхнулась кашей, услышав слова нянюшки. Однако, какие занятные разговоры начались в нашем королевстве с утра пораньше. Хоть я и была современной женщиной и в душе уже довольно немолодой, многие вещи знала получше нянюшки и, тем более, Наташи, но на лице всё равно проступил румянец. Муж, что остался там, в моей прошлой жизни, временами упрашивал меня на что-то новое в отношениях. Но мое воспитание не позволяло мне раскрыться перед ним. Я была стеснительной и скованной. Да и вечный контроль, как и осуждение матери за любой поступок, не добавили мне уверенности. Супружеский долг всегда происходил в темноте и только в спальне в кровати. Кроме миссионерской позы, другого я и не знала. И речи не было, чтобы муж приставал ко мне в ванной комнате или, не дай бог, в гостях. Видимо, поэтому и нашел себе другую…

− Значит, суженый все же приснился? – не унималась Наташа, словно Елизавета Александровна свои полномочия по устройству моей личной жизни переложила на хрупкие плечи моей подруги. Девушка даже тарелку приблизила ко мне, будто сейчас последует весьма занимательный рассказ от моего лица. Тут и нянюшка перестала греметь кастрюлями, прислушавшись и замерев в ожидании моего ответа.

− Приснился, − выдохнула я обреченно. Все равно ведь допытаются. – Какой-то незнакомец всю ночь покоя мне не давал. Являлся во сне и смотрел на меня укоризненно, словно я в чем-то провинилась перед ним. Ни слова так и не проронил.

Наташа мечтательно вздохнула, уперев голову руками, а вот ответ нянюшки меня немного насторожил.

− Значит, скоро в твоей жизни появится тот самый человек. Такие сны игнорировать не стоит. Возможно, вы уже встречались с ним, что тоже не стоит исключать.

− Его лицо мне незнакомо, − буркнула я и все внимание уделила каше, давая понять окружающим, что обсуждение моего несуществующего суженого завершилось.

Но о женихе из моих снов снова пришлось вспомнить, когда вечером к нам прибежала Александра и прямо с порога выпалила новость, которая меня насторожила.