– Ребята, вы же взрослые люди, – увещевал бывших узников Сорока, – вы понимаете, что больше пользы мы принесем в рядах регулярной армии, а не в тылах, прячась по подвалам и лесам. Нас мало, у нас нет оружия, немцы в любой момент, как только мы проявим активность, начнут прочесывать местность, и нас рано или поздно всех перебьют. Вы понимаете, что это бессмысленная гибель?

– Слушай, капитан, – перебил особиста Бурсак. – Ты там не был, ты не знаешь, каково это – побывать в лагере смерти. А вот лейтенант побывал. Мы-то в рабочей команде находились, у нас содержание было еще сносное, а он в бараке военнопленных. Ты просто не представляешь, что наш Сашка пережил там. Им хотелось вырваться оттуда любой ценой, они даже жизнью рисковали, хотя шанс выжить был мизерный. Выжил только он! И они с капитаном нас освободили. Так ты что же, думаешь, что мы предадим их? Валя Никодимов жизнь в муках отдал за общее дело, а мы вот с Николаем и тобой бросим их и рванем домой? Спасибо, мол, вам, ребята, за спасение, а теперь мы домой пошли. А вы тут сами, как хотите. Дочь у тебя там в лагере, так нам это не важно, мы домой хотим. Без нас там кисель не ссядется, как говорила моя бабушка. Так нет, капитан! Вместе нас освободили, мы вместе и им поможем. А потом уж какой командир приказ отдаст, такому и подчинимся. Нам без дисциплины никак нельзя. Всем вместе нам нужно, иначе сдохнем!

Сорока сидел с открытым ртом, опешивший от такой неожиданной горячей речи инженера. Лещенко с уважением посмотрел на своего молодого товарища, а потом несколько раз негромко хлопнул в ладоши.

– Гляди-ка, какую речь ты толканул, Сенька. Прям красноречие у тебя, как у Демосфена.

Бурсак бросил недовольный взгляд на друга и отвернулся на своей лавке лицом к стене. Сорока попытался было найти единомышленника в лице Лещенко, но инженер поднял вверх палец со значительным выражением лица и заявил:

– Сенька у нас даже не Демосфен, Сенька у нас – Сенека. Ты, Олег Гаврилович, знаешь, кто такой Сенека? Нет? А я вот, будучи студентом, когда философию изучал в институте, очень увлекся древними философами и их представлением о мире. Сенька прав, тут ничего не попишешь. Как говорится, ни отнять ни добавить. А почему я его Сенекой назвал, так потому, что древний мыслитель Сенека был ярким представителем одного древнего интересного учения – стоицизм называется. Они ведь что проповедовали? Философия стоицизма учит тому, как с помощью своего разума быть счастливым в любых обстоятельствах, какими бы они ни были. Трудно, конечно, в наших условиях, в условиях, когда на твою Родину напал сильный и коварный враг, быть счастливым. Это так, чистой воды философия. А вот к чему призывали стоики, это интересно и нам очень подходит сейчас. Они считали, что не следует привязываться к внешним обстоятельствам, принимать то, что невозможно изменить, а сосредотачиваться на том, что находится в пределах нашей власти. Я не знаю, что будет завтра, но сегодня в моей власти, сегодня моя свободная воля говорит, чтобы я помогал тому, кому могу помочь, кому я обязан своим спасением. И говорить тут больше не о чем. Сенька-Сенека все уже красноречиво нам объяснил.

Лещенко тоже повернулся на бок, натянул на себя пальто и замолчал. Зоя лежала в своем углу и хорошо все расслышала, весь этот спор. Она удивлялась этим людям. Как вот капитан Красной армии не понимает того, что понимают другие, почему он уклоняется от борьбы, а хочет куда-то уходить. Ведь враг твоей Родины – он враг везде, в любой точке мира. И с ним нужно сражаться не только на своей земле. И потом, ведь родителям трудно пережить такое, они не смогут бросить родную дочь и уйти. Это же родители, надо понимать их. А вот инженеры ее не переставали удивлять. В общем-то невоенные люди, оказавшиеся в самом начале войны на территории Польши в командировке, очутились в концлагере и не сломались, не запаниковали. Они ждали, думали, надеялись, что удача повернется к ним и они смогут освободиться. И смогли, когда оказалось, что рядом партизаны. И теперь отдались борьбе с фашистами полностью. «Вон Никодимов даже погиб в этой борьбе. Нет, не знаю, что там у Сороки в голове, – думала девушка, – но это все как-то не по-советски. Нельзя так думать и поступать. Прав Романчук, и Саша Канунников прав. Вот с кем надо идти рядом. Точнее, за кем надо идти в бой!»