Один поднял руку и крикнул по-русски:

– Остановитесь!

– Это ж сын Белого Волхва Никития Рязанского, Добрыня со своими названными братьями, мой жених!

Григорий осадил коня, и ему в грудь уперлась тихо гудящая угловатая дубина Добрыни, богатыря ростом в пешем виде сравнимого с ним конным.

– Кто ты, мил человек? – богатырь усилил давление на оружие.

– Я Григорий, по прозвищу Кутерьма, и я люблю Ладомилу! Знай об этом, витязь, прежде чем убьешь меня.

– Не убивай его, Добрынюшка, он спас меня из татарского полоня! За нами погоня, нужно предупредить жителей города об угрозе.

– Ишь, смелый какой? Хорошо, ступайте с миром. Расскажите отцу, что знаете о войске поганых, да побыстрее, а мы их постараемся задержать.

– А как ваши имена?

Гришка распахнул от удивления глаза, ему показалось, знакомым имя сына Волхва.

– Я Добрыня – сын Никитич, это Илья – сын Иванов и Олешь – сын Левонтея. Спешите, может, еще свидимся, там и потолкуем!

Его закованная в стальную рукавицу рука хлопнула по крупу несчастное животное, что оно с места припустило галопом.

– Порази меня мечом Ярила! Это же былинные русские богатыри! Но они уже давно померли! – парень повернул голову в сторону занявших оборону трех братьев.

– Я ведь тебе баяла, что там, в Китеже, люди живут долго, а ты не поверил мне!

Из-за деревьев позади, на тропе, показалась лавина чингизидов. Они сперва опешили и остановились, заметив какой сюрприз их ожидает. Но, подбадриваемые криками командиров, построились в боевой порядок, выпустили стрелы из луков и хлынули по всей небольшой ширине проема суши. Стрелы совсем не причинили вреда русским витязям, их головы, издали казавшиеся не защищенными из-за прозрачного материала шлема, приняли основную массу метательных снарядов. В ответ молодцы вскинули свои дубинки. Но не в замахе над головами, как обычно их используют воины, а просто выставили перед собой. Из уродливых концов странных палиц замелькали всполохи света, которые стали прошивать татарских батыров десятками насквозь вместе с конями. Атака захлебнулась и откатилась назад.

Микаэль почувствовал, как высоко когерентный луч, прожог у него в груди большую дыру, не остановила его ни кольчуга, ни кожаный и войлочный поддоспешник. Это попадание, конечно, могло убить носителя его проекции, останься он один без энергетической поддержки. Но его тут же облепили незримые для людей ангелы, и на глазах изумленных монголов регенерировали телесную оболочку.

В планах небожителей она еще должна была послужить долгую службу. Страшный вид вывалившихся рваных органов на виду у всех, занимающих обратно свои места внутри тела и зарастающих, аки в полынье чистая вода в лютый мороз, повергли в тяжелый шок храбрых воинов.

Бурундай также сильно удивился и испугался вида воскресшего Кирилла, у которого посреди тела спереди и сзади, через прожженную дыру в доспехах проглядывал слегка покрасневший кожный покров.

– Ах, шайтан! – с ужасом прокомментировал он.

– Не упоминай имя нечистого перед слугой божьим! Шайтан обитает не здесь, а там, на другом конце тропы. Помолимся Господу, и он низвергнет демонов обратно в ад.

Монах опустился на колени с молитвенным жестом сложенных рук и опущенной головы.

– «Гамед, ты слышишь меня?» – отправил мыслеграмму Микаэль в момент молитвы.

– «Да, Верховный архангел! Я очень рад, что вы снова в порядке».

– «Спасибо! Теперь внимай мне! Зайди с тылу этим отступникам, прихвостням браконьеров. Сожги их всех быстро, и чтобы молекулы не осталось от проклятых технологий. Только прикройся ментальным защитным полем, переключаю на тебя энергетический поток».