Элизабет поощряюще улыбнулась, Семен Федотович нахмурился.

– Неверно говоришь, голубок. Найдут, из-под земли достанут! Государственных денег да крови им не простят!

– Государственных денег и без крови не прощают, – бросил реплику Кизиров. – Девяносто три прим, в особо крупных – и к стенке.

– Интересно, где они сейчас, в эту минуту? – спросил, обращаясь ко всем, бывший боксер. – И что делают?

– Сидят в каком-нибудь подвале, деньги пересчитывают, пьют…

– Да они, видать, совсем не из нашего города: свои-то разве пойдут на такое? – с житейской мудростью рассудила Толстошеева. Она снова утратила бойкость и держалась скованно и напряженно, как в начале вечера. – Небось уехали давно за тысячу верст, схоронились где-то на Севере…

– Может, даже в этом доме сидят в подвале, на чердаке или в квартире за стеной. – Орех постучал по ковру.

– Не нужны мне такие соседи! А ружье заряжу медвежьими пулями…

– Пошел бы охотиться на них?

– Нет уж, лучше на кабанов, у тех пулеметов нет!

– Я бы тоже не хотел этих ребят ловить – терять ведь им нечего.

Крылов почувствовал гордый взгляд Риты.

– Однако здесь не много смелых мужчин!

– Сколько же? – поинтересовался Кизиров. – И что считать смелостью?

– То, что противоположно трусости! Давайте выпьем за Сашу…

Крылов досадливо поморщился, протестующе поднял руку, но она не остановилась.

– Он совсем недавно награжден орденом…

– За трудовую доблесть? Передовик? Пятилетку в четыре года?

Толик оживился, и даже в глазах невозмутимого Семена Федотовича мелькнула тень интереса.

– Саша получил боевой орден Красного Знамени!

В голосе Риты отчетливо читалось удовлетворение собственницы. Что с ней происходит, черт побери?

– Вы военный?

Это спросил сам Семен Федотович.

– Летчик! – со смехом сказала Рита, давая возможность Крылову молчанием подыграть ей и скрыть профессию, которая, судя по всему, не должна была вызвать у собравшихся теплых чувств.

Но зачем вообще она это затеяла?

– Вы правда летчик? – поинтересовалась хозяйка.

– Я работник уголовного розыска, – отчетливо выговорил Крылов, и в голосе его прозвучало больше вызова, чем ему бы хотелось.

– Какой ужас! – ахнула Вика. – Теперь нас всех посадят!

Роман резко ткнул ее локтем в бок, водка выплеснулась на платье.

В компании наступило замешательство.

– Ну и ничего, – сглаживая неловкость, бодро проговорила хозяйка. – В милиции тоже есть хорошие люди. Вот один раз, когда у меня украли сумку…

– Конечно, ничего, – тоном, которым тактичные люди разговаривают с тяжелобольными, поощрил Крылова Семен Федотович и отпихнул возбужденно шепчущего ему на ухо Толика. – У нас любой труд почетен… Тем более угрозыск… Это ОБХСС придирается, а угрозыск ловит бандитов, жуликов.

– Ничего себе… – хихикнула Вика и выпила. – А ты можешь этому бульдогу руку сломать?

– Убери ее, Рома, – обиделся Толик. – Каждый раз одно и то же.

– Пусть умоется! – распорядился Семен Федотович, и Роман утащил упирающуюся Вику в ванную.

– Вам тоже нехорошо? – наклонился Кизиров к Надежде Толстошеевой, которая побелела, словно перед обмороком.

Та беззвучно шевельнула губами.

– Перебрали девчата! – деланно весело сказала Галина, выводя Надежду в другую комнату. – Ничего, оклемаются!

– Да, пить – здоровью вредить! – скорбно кивнул Кизиров. И без всякого перехода продолжил: – Так что там с этими бандитами? Сведения есть разные, а как на самом деле?

Крылов пожал плечами:

– Я занимаюсь другой работой.

Кизиров переглянулся с Семеном Федотовичем.

– Понимаю, понимаю… Служебная тайна, бдительность – все правильно…

Он сделал паузу.