– А что насчёт стерилизации? – поинтересовался прилизанный.

У меня в душе всё перевернулось от этого мерзкого вопроса. Едва удержался, чтобы не обрушить стул на его голову.

– Мы думали об этом, – заявила Рональдина. – Но господин Джон Роу убедил нас, что не стоит этого делать: Манюня слишком редкий и ценный экземпляр. Её детёныши будут иметь большую ценность для науки.

Твари…

В душе всё кипело от гнева.

– И кому эти детёныши будут принадлежать? – продолжил допытываться прилизанный. – Опекуну этой самки или государству?

– Это очень тонкий юридический вопрос, – заявила Рональдина. – Смотря кто будет отцом малышей. Если пещерный человек – тогда опекуну. Если кто-то из диких племён – тогда государству. В любом случае судьба каждого малютки будет тщательно отслеживаться зоокомиссией.

– Спасибо за ответ, – кивнул прилизанный. – А чем эта самка питается?

– Приматы имеют очень широкий диапазон пищи, который включает фрукты, овощи, листья, орехи, цветы, бутоны, нектар, семена, беспозвоночных, птичьи яйца и мелких позвоночных, в том числе птиц, ящериц, белок, летучих мышей и хомяков. Мы успели заметить, что наша Манюня любит рыбу, яблоки и бананы, – перечислила женщина. – А ещё её весьма интересовали хомяки в соседней клетке.

Я ловил каждое слово и пытался запомнить.

– Насколько она шумная особь? – задал следующий вопрос аккуратист.

– Она очень тихая и покладистая девочка, – заверила Рональдина и добавила: – Конечно, за исключением тех моментов, когда Маня проявляет свой дикий характер. Её голосовой аппарат похож на наш, и гипотетически она могла бы даже произносить слова, как это делают попугаи. Но Манюня издаёт лишь шипение, порой хрипы. Вы не должны переживать из-за этого: так устроен её организм.

– Позвольте мне тоже кое о чём спросить, – произнёс скромного вида шатен лет сорока. Он держался спокойно, а во взгляде светилась доброжелательность.

Пожалуй, среди всех он был единственным, к кому я не испытывал антипатии. Ну, кроме Рика, конечно.

– Слушаю, – Рональдина перевела на него прицел своих глаз.

– Среди арнианок редко, но всё же встречаются недоразвитые девушки – невысокого роста, хрупкие. Бывают и немые. Но даже будучи больными и инвалидами, они всё равно являются разумными, – отметил он. Я аж затаил дыхание, Рик тоже замер. – Кто знает, что бы с ними стало, если бы они перенесли похищение, голод и пытки на пиратском корабле? Мне кажется, в таких условиях у любого существа проявился бы посттравматический синдром и странности в поведении. А насчёт пышных волос на её голове – тут всё просто: арнианки тоже обладали бы такими шевелюрами, если бы несколько поколений назад не повредили свою ДНК препаратами, продляющими молодость. Эти дешёвые уколы избавили наших женщин от морщин, но ввели моду на лысые головы, потому что волосы стали расти неравномерно, пучками.

– И в чём ваш вопрос? – в голосе учёной дамы прозвенел металл.

– Есть ли вероятность того, что Маня разумна? Может, она вовсе не животное? Согласитесь, у неё слишком осмысленный взгляд, – справедливо отметил шатен.

Я мельком глянул на Рика, на его лице светилось: «Я же говорил!»

Ноздри Рональдины раздулись, как у боевого бабуина. Пока она подбирала цензурные слова в своей голове, её опередил коллега – самый молодой из всех учёных – Анди Зоун.

– Это хороший вопрос. Данные некоторых исследований можно трактовать неоднозначно, так что… – он не успел договорить.

Суровая женщина резко его перебила:

– Так что все тесты и анализы, связанные с Манюней, изучало большое число самых компетентных учёных, и в результате было составлено экспертное заключение, что Манюня – гоминид из высших обезьян. Она неразумная хрупкая самочка, и относиться к ней нужно соответственно. А если вы имеете сомнения в профессионализме нашей зоокомиссии, то дверь там, – махнула она шатену. – На выход.