18. Глава 18.

— Как прошла встреча с Никольским? — Яна задаёт мне этот вопрос в понедельник утром сразу, как только я подхожу к своему компьютеру.

Паша тут же поворачивает голову в мою сторону и вопросительно выгибает бровь.

— Да нормально… — осторожно говорю.

Включаю комп и сажусь на кресло.

— А поподробнее? Я же просила тебя позвонить мне после встречи, — не унимается начальница.

Да, просила. Но в субботу я была просто не в состоянии, а в воскресенье целый день выясняла отношения с Костей. Он не позвонил мне ни в субботу перед сном, ни в воскресенье утром. Когда я сама набрала ему в обед, услышала на заднем фоне музыку и, клянусь, смех дочки подруги его мамы, хоть Костя и утверждал, что это смеется его сестра.

— Все прошло хорошо. Мы говорили о жизни и немного о работе, но не о конкретных темах,— рассказываю про Никольского. — В общем, в трусы я к нему не лезла, как ты и советовала.

— А он к тебе? — ржёт Паша.

Резко разворачиваюсь на крутящемся стуле и со всей силы бью идиота в плечо.

— У меня есть парень, вообще-то!

— Ну какой может быть парень, когда перед тобой молодой и неженатый министр? — продолжает хохотать.

— Я не приветствую такого рода связи, — повышает голос Яна. — Тебе об этом известно, Паша.

Я резко замираю с занесённым над Пашей кулаком. Яна сказала это не громко, но нотки стали в ее голосе врезались в мой слух. Возвращаюсь к своему компьютеру и вбиваю логин и пароль от учетки, но руки почему-то дрожат, из-за чего пальцы не попадают по кнопкам.

— У нас же распространены служебные романы, — стараюсь произнести это, как будто между прочим. — В нашей редакции, как минимум, три пары. Да и в целом журналисты часто женятся друг на друге, даже если работают в конкурирующих СМИ.

— Журналисты друг на друге — да, — соглашается. — Но крутить роман со спикером нельзя.

Меня вдруг задевают эти слова.

— Почему?

— Потому что это создаёт конфликт интересов.

— А выходить замуж за журналиста из другой газеты не создаёт конфликт интересов? — повышаю голос.

— Алена, с журналистом ты по одну сторону баррикад, а с пиарщиком или со спикером — нет. Они наши контрагенты. В итоге в какой-то момент придется выбирать между ним и работой. Вот представь: ты знаешь, что его сняли с должности за взятку, но публично про взятку решили не объявлять и сказали, что он ушел по собственному желанию. Твои действия?

— Напишу об этом! — отвечаю, ни секунды не раздумывая.

— Замечательно. А теперь представь, что министр — твой папа. Напишешь про своего папу, что его уволили за взятку?

Я осекаюсь. Мой папа — индивидуальный предприниматель. У него небольшой автосервис в моем родном городе. Взяток отец никогда не брал, ему не за что их брать. Но даже если теоретически представить, что мой отец не автомеханик, а, например, гаишник на дороге, я бы написала статью о том, что он берет взятки?

Нет, совершенно точно нет.

Я решаю не продолжать дальше этот разговор. Да и к чему? Я уж точно не собираюсь крутить роман с Никольским. Но про предстоящую во вторник встречу решаю на работе никому не говорить. Паша не сильно отчитывается перед Яной о своих пьянках с источниками.

Когда рабочий день подходит к концу, мне звонит Костя. Несколько секунд сомневаюсь, но все же беру трубку.

— Алло.

— Зай, привет. Увидимся сегодня? Я соскучился.

Внутри уже закипает злость.

— Мариночка не развеселила тебя? — плююсь ядом.

— Зай, ну хватит! Ты же знаешь, как я тебя люблю! Давай сегодня ко мне? Родители остались на даче.

— Твоя мама не переживет, если узнает, что моя нога ступала по паркету вашей квартиры, обставленной музейными экспонатами.