- Наш старый зануда Мидас отмывает свое золото в священной реке? - безо всякого почтения к Крису зашептал он, склонившись над Тори и посмеиваясь. - Надеюсь, он долго не отмоется, и мы успеем оторваться. Я - Дэннис, так уж совпало. Ничего не бойся, все пройдет гладко, нам будет весело на площадке.
Тори слабо улыбнулась, в зеркале поймав смешливый взгляд парня.
- Я не умею ничего, - прошептала Тори, и Дионис беспечно пожал плечами.
- Ну, с Крисом сумела же. Ничего особого там не нужно, просто поворачиваться к камере так, чтоб уловить наиболее выгодный ракурс. И хлопать глазками. Сумеешь?
Тори кратко кивнула, хмуря брови. Внезапно Дэннис с его развязной простотой стал ей неприятен, почти пугающ, и девушка с неприязнью подумала… о Крисе. Какого черта он притащил ее сюда?! Зачем заставил почти голышом кривляться перед посторонними людьми? Разве она просила об этом? Разве она хотела карьеры модели, актрисы?
«Как только все закончится, я разорву этот чертов контракт! - с ненавистью думала Тори, подавая руку Дэннису и покорно следуя за ним под свет софитов. - Мне это правда совсем не нужно».
- Ты обворожительна! - шептал Дэннис одобряюще, увлекая ее за собой совсем как коварный бог - нимфу. - Ты правда красавица. Не думай, я не вру! Все будет отлично.
Перед камерами Дэннис обнял ее, все так же ободряюще улыбаясь ей, и чуть стиснул пальцы на ее заднице - так, что никто не видел, но Тори отчетливо чувствовала его руку на своем теле. Она гневно воззрилась на своего партнера, тот сделал беспечный вид, и съемка началась.
Но…
Это был не Мидас.
Режиссёр командовал, Тори то прятала лицо, то выныривала из тени, глядя прямо в камеру, но ничего толком не получалось. Руки партнера казались ей неживыми, деревянными, он прижимал ее к себе слишком грубо и плотно, и каждом его движении Тори улавливала нездоровое, нервное желание подавить, подчинить ее.
Не так, как с Крисом. Крис не хотел ее переломить и подчинить. Он хотел от нее принятия, понимания, хотел понять и открыть ее саму, и это было намного глубже и тоньше, чем беспрекословное рабское подчинение.
Прижимаясь к груди романтического Диониса, разглаживая ворот его белоснежной рубашки, заглядывая в его красивое лицо, она вдруг поняла, что Крис не поворачивал ее, насильно и жестко, под свет, не крутил ее тело, не заставлял поднимать голову… он вообще ни слова ей не говорил, все происходило как-то само.
А Дионис жаждал ее молчаливого подчинения. Он чувствовал, как она отстраняется от него, и насильно жал ее к себе крепче, вымучивал из нее каждую позу, и Тори казалось, что весь мир пропах красным вином, что плещется в его блестящем бокале на высокой тонкой ножке.
- Может, тебе выпить немного? - шепнул ей Дионис, на ушко, чуть склонившись. Тори зажмурилась от очередной вспышки камеры, понимая, что и их интимный шепот запечатлен на фото, поморщилась и попыталась оттолкнуть от себя партнера, но тот внезапно обхватил ее крепкими руками, запустив пальцы в ее волосы.
- Пей! - прогремел его голос над ее запрокинутым лицом.
Он рывком откинул назад ее голову, и алая жидкость из блестящего бокала тонкой струйкой полилась ей в рот. Тори попыталась оттолкнуть Дэнниса от себя прочь, но тот был словно из металла отлит, и вино все лилось, заливая рубиновыми потеками ее шею, ее грудь и платье.
- Пей!
Это было что-то ужасное, порочное и вязкое, словно паутина, Тори чувствовала себя так, словно ее медленно соблазняют, изламывают ее волю, и она тонет, тонет в темноте, которая называется покорным отчаянием и безразличием.