- А в Оливии не было? - дерзко спросила Тори, игнорируя его слова, касающиеся ее личности. - И ты ее сломал своими… предпочтениями?

- Я доминант, а не маньяк. Если мне говорят «нет», я не трогаю. Такого рода отношения возможны только по обоюдному согласию. Только так. Поэтому когда Оливия сказала «нет», я ее больше не трогал. Никогда не трогал. И моя холодность ее очень сильно задела. Она ведь считала именно себя главной в нашей паре. Считала, что необходима мне - как покровительница, как мечта, которую я обрел в ее лице, как искусительница, вводящая меня в ту жизнь, которую я не знал. Порочную, развратную, страстную, полную дорогих удовольствий. Олив думала, что только она может открыть передо мной все двери, и очень удивилась, когда оказалось, что я уже и сам что-то стою. Меня начали снимать, много, карьера пошла в гору. Я уже не нуждался в ее протекции, но мы все равно были вроде как вместе. Вместе работали, вместе появлялись на людях. Но что-то уже сломалось. Наши отношения уже не были такими, как раньше, и она решила их оживить, вызвать у меня ревность… Много любовников. Молодых, совсем юных любовников из числа начинающих моделей. Она хотела мне показать, как интересна и как востребована. Потом выпивка. Много выпивки. Алкоголь дарил ей те иллюзии, в которых она нуждалась. Ее невозможно было остановить, она пила все больше. Вот и все. Не было никаких трагедий, не был насилия, не было избиений и страха, не было отчаяния - был крах собственных иллюзий. Олив хотела сломать и подчинить меня, но сломалась сама. Так бывает.

- Но она любила тебя, - выдохнула пылко, и Крис снова пожал плечами.

- Я не занимаюсь благотворительностью, - его голос был почти груб. - Я пытался ее вытянуть из той грязи, куда она падала, но если человек не хочет оставлять своих привычек и все еще думает, что все это - смешная шутка… Я не собираюсь с ней возиться всю жизнь, и любить то чудовище, в какое она себя превратила, весьма проблематично.

- Жестоко, - произнесла Тори.

- Зато правдиво, - безжалостно ответил Крис. - Ну, так ты готова?

- К чему? - спросила сбитая с толку такой быстрой сменой темы разговора Тори.

- К работе. Нам с тобой вместе придется поработать на съемочной площадке, дорогая.

Несмотря на то, что Тори ничего не умела и не понимала в том, куда Крис ее втащил буквально силой - в моделинге, в съемках, - отношение к ней было особенное именно потому, что… ее притащил Крис. Вещи, что шились для Оливии - и которые оказались ей невероятно малы из-за ее изрядно пополневшей талии, - были подогнаны по фигуре Тори, и визажисты, создающие образ, уже не дергали ее волосы и не крутили ее голову, словно болванку, не морщились недовольно от того, что девушка была напугана и растеряна. Теперь все эти люди смотрели на нее удивленно, с недоумением и даже с легкой завистью. По их мнению, Тори вытащила счастливый билет; Крис вложился в нее настолько щедро, что ни у кого и сомнения не возникало в том, что его молоденькая протеже с ним спит.

Тори читала это в любопытных быстрых взглядах, слышала во вспаривающих шепотках, и ее щеки начинали алеть, несмотря на нанесенную на них пудру. Но она упрямо закусывала губы, хмурила брови, рассматривая себя в зеркале и наблюдая, как умелые руки гримеров превращают ее в огненную диву, в чертовку с пылающей кожей и волосами подобными разорванной ветром туче. Ее тело, перетянутое тонкими черными ремешками, было почти обнажено, лишь чуть прикрыта грудь и бедра. На плечах, на шее тонкими мазками была нанесена золотая пудра. Тори чуть вздрогнула, когда чужие руки - не Криса! - на ее тонкой шее застегнули тонкий ошейничек-бархотку, с тонким золотым сердечком-подвеской. От этого прикосновения к горлу по всему телу тори пробежала нервная дрожь, каждый ее пальчик словно током пробило, Тори почувствовала, что от возбуждения не может вымолвить ни слова, потому что понимание накатилось на нее сразу, вместе с ослепительным светом и торопливыми криками, вместе с командами неугомонного режиссера и с окриком со стороны съемочной площадки…