– Нобларина Боллар, вот ваш отказ, – размашисто подписал он документ и поставил оттиск личной печати. – Приятной дороги обратно в Кербе́нн и надеюсь больше никогда вас не увидеть.

К последним словам он присовокупил саркастическую улыбочку, и мне стало почти физически больно от унижения. Но мне требовалось знать – почему? В чём причина? За что он так со мной? Мы ведь даже никогда не были знакомы лично, а другие офицеры всегда отзывались о нём, как о суровом, скупом на эмоции, но справедливом командире. То есть командоре.

– Я не приму его до тех пор, пока вы честно не ответите на мой вопрос. Почему вы мне отказываете? – набравшись смелости, выпалила я.

– Я не обязан ничего вам объяснять. И ваше упрямство лишь подтверждает мою правоту. Командор никому не растолковывает своих приказов, он их отдаёт и ожидает беспрекословного подчинения. А за неподчинение ещё и наказывает. Вы явно не понимаете, чем военная часть отличается от гражданской жизни, а значит, к службе не готовы.

– Я готова к службе, но никто не объясняет, почему меня на неё не берут! Понимаю, что о симпатии и уважении просить бессмысленно, но проявите хотя бы честность…

– О какой симпатии вы ведёте речь, нобларина Боллар? Или надеялись получить должность благодаря хорошенькому личику? Как видите, не вышло. Берите отказ и уходите, – отрезал он, переходя на откровенную грубость.

Мне стало настолько обидно, что на глазах закипели слёзы. Я никогда ничего не получала «благодаря хорошенькому личику», кроме ненужных приставаний от навязчивых пациентов, чаще всего пожилых. Видимо, со временем у некоторых мужчин начинают отказывать не только зрение и слух, но ещё и такт. Хотя вот у командора такой проблемы точно не предвидится, такта у него отродясь не водилось, судя по всему.

– Я не уйду, пока вы не озвучите реальную причину отказа! – упрямо повторила я, и голос предательски дрогнул. – Может, я смогу как-то исправить…

Кеммер Блайнер поднялся на ноги и вышел из-за стола, приблизившись ко мне почти вплотную. Он был выше на целую голову, поэтому пришлось смотреть на него снизу вверх, отчего я почувствовала себя особенно уязвимой и жалкой.

– Вы ничего не сможете поделать с причинами отказа, нобларина Боллар, – неожиданно тихо проговорил он. – Я отказываю вам из-за вашей внешности и вашего проклятия.

– Что? – нахмурилась я, совершенно не ожидая подобного ответа. – При чём здесь моя внешность и проклятие? Они никакого отношения не имеют к работе! Максимум, на что может повлиять проклятие – так это на мою личную жизнь, но она вас никак не касается.

– Ошибаетесь, нобларина Боллар. Меня касается абсолютно всё, что происходит в моей части.

– И чем же моё проклятие может помешать работе? – смятённо спросила я.

– Видит Геста, я хотел уберечь вас от неприятных подробностей, но раз вы так настаиваете, то наслаждайтесь. Из-за вашего проклятья, нобларина Боллар, на вас никто никогда не женится. Никто и никогда. Потому что никому не хочется умереть в ночь бракосочетания с вами, думаю, это и так очевидно. Вероятно, вы хотите попасть на должность гарнизонной целительницы, чтобы уговорить одного из смертельно раненных бойцов жениться на вас. Что ж, это недурной план, и я бы на вашем месте именно так и поступил.

– Вы говорите ерунду! Брат несколько раз пытался организовать браки с… пожилыми мужчинами, ни один из них не получил благословения богини. Мы оставили эту затею ещё два года назад, когда стало понятно, что обойти проклятие таким образом не получится. Геста не одобряет фальшивые браки.