— Уходи, — медленно произносит Богдан.

— Что ты сказал?..

— Ты всё правильно расслышала.

— Если я уйду, то уже не вернусь.

— Прекрасное решение, — кивает Богдан. — Оно меня полностью устраивает.

Когда конец фразы выстреливает в воздух, Лиза уходит, едва ли не обливаясь слезами. Причем так карикатурно, неестественно. Меня не покидает ощущение, что она рыдает напоказ. На камеру, как привыкла реветь для своей интернет-страницы. Не потому что ей больно, а чтобы привлечь к себе интерес.

Вспоминаю свои собственные недавние слезы в клубе, и становится неловко. Неужели я напоминала Лизу? Какой кошмар, надо ещё раз извиниться перед Леной за ту сцену.

До сих пор не могу внятно объяснить, почему я отреагировала так бурно. Обычный парень, обычная ситуация. В той, прошлой жизни ко мне постоянно подкатывали парни, и я улыбалась им, а не начинала реветь.

Выход из зоны комфорта всегда болезнен, но я умудрилась испортить даже его.

Мы с Мельниковым остаемся посреди полупустого зала. Молчим. Мне нечего сказать. Точнее — у меня множество вопросов, но я не решаюсь задать их. Потому что не уверена, что хочу слышать ответы. Богдан тоже не стремится пуститься в долгие объяснения. Просто дожидается, когда за невестой — уже бывшей или она простит его? — закроется дверь, и ресторан потонет в умиротворяющей тишине.

Немногие гости быстро теряют к нам интерес. Мало ли девиц закатывают истерики посреди рабочего дня. Это никого давно уже не трогает.

— У вас всё хорошо? — к нам подходит взволнованная Виктория.

Клянусь, она уже сотню раз пожалела, что вышла со мной в одну смену.

— Да, спасибо, — отмахивается от неё Богдан.

— Саша? — не унимается администратор. — Может быть, тебя подменить? Попрошу кого-нибудь из девчонок взять твои столики, если тебе нездоровится.

Намекает последним словом. Прям-таки откровенно машет флажками: «Иди домой! Не усугубляй! Я тебя прикрою, только свали отсюда!»

Мотаю головой.

— Я в порядке.

— Точно?

— Точно, — отвечает за меня Богдан, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. — Лиза неплохая, просто её заносит. Она привыкла к тому, что вокруг неё все суетятся и выполняют любой её каприз, — добавляет он, когда Виктория, пятясь, уходит, не спуская с нас опасливого взгляда.

— Ничего страшного, — отвечаю без эмоций. — Твоя невеста, тебе с ней разбираться.

— Не принимай её слова близко к сердцу. Она не понимает, что творит.

— Ага, понимаю.

— Не хочу тебя раздражать ещё сильнее. Если ты скажешь, я уйду прямо сейчас.

Да мне, если честно, уже плевать. Я как будто окунулась в бурную реку, нахлебалась воды, а затем вынырнула — и в голове еще гудит после перепада давления. Начинаю монотонно собирать испачканные тарелки и скомканные салфетки (не удивлюсь, если Лизавета мяла и специально обмакивала их в соус). Богдан садится обратно, словно получив моё негласное разрешение. Но продолжает молчать. Только смотрит снизу вверх, пристально и обеспокоенно.

Я не хотела продолжать разговор, но Богдан всем своим видом показывает: он открыт для любых вопросов. Спрашивай, только реши для самой себя: хочешь ли ты знать ответ?

— Тебе разве не надо бежать за невестой? — не удерживаюсь от колкости.

— Нет, не надо. Она перегнула палку, и я не собираюсь этому потакать. В следующий раз перед тем, как кого-то оскорбить, пусть сначала подумает.

— Что за чушь она несла? — почему-то мой голос сипит. — Про то, что ты должен сделать выбор.

— Саш…

— Какой выбор-то? Что за бред? Ты ей кольцо обручальное подарил. По-моему, выбор очевиднее некуда. — Он не реагирует на мои возмущения, и тогда я спрашиваю: — Откуда ей вообще известно про меня?