— Только за двойную плату впущу! — выдает он.

— Постыдился бы голубчик, видишь, же беда у нас! — выдает бабуля. А она, оказывается, не промах. — Колю людям добрым не помогать, боги от тебя отвернуться, милок. У меня медяк есть и светлая благодарность!

— Что б тебя, старуха! Забирайся. А ты, чумазая, псине своей лапы вытри. Куда везти-то?

— Я покажу, тут не далеко, — говорит бабуля, вот только взобраться сама не может.

Кучер, чертыхнувшись на своем, идет на помощь.

Мы занимаем места, повозка покачивается, начиная путь. Я чувствую, как по рукам и плечам растекаются боль и усталость. Их бы сейчас в ледяную воду. А еще бы поесть хоть чуток, ибо уже перед глазами плывет от голода. Сейчас упаду….

— Вот тут тормози! — спохватывается старушка, и я перевожу мутный взгляд на старое здание с большой облупившейся вывеской. А глаза, что еще совсем недавно не знали букв, четко считывают название: “Лавка Сирена”.

11. Глава 10. Растик

Внутри помещения под названием “Лавка Сирены” не так плохо, как снаружи, и все же ремонт бы не помешал.

Крашенные доски в полу прохудились и скрипят под ногами, из окон дует, но в в целом, здесь по-домашнему уютно при том, что первый этаж, оборудован под магазинчик. Стеллажи с баночками стоят вдоль стен, а под потолком растяжки из веревок с пучками самых разных сушеных трав, ароматом которых пронизан воздух.

Сколько же тут нот. Лаванда, полынь, мята, бергамот, монарда, жасмин….

— Подай-ка мне вот тот пузырек, — говорит она мне бабуля, когда я помогаю ей присесть на стул у круглого столика.

Он поскрипывает, а бабуля указывает на тот самый ряд баночек на своеобразной витрине.

— Какой? — теряюсь я. Их ведь тут много.

— Тот, что боль снимает и заживляет, — выдает старушка, и я беру крайний справа и смело протягиваю ей.

— О как! — щурится бабуля. — Откуда знаешь, какой брать?

— Так вы же сказали.

— А они не подписанные.

И правда, не подписанные. Так как же я…?

— Рука за ним сама потянулась, — шепчу я несколько растерянно, пытаясь переварить то, что только что произошло.

— Давно я таких, как ты, не видала, — усмехается старушка, откупоривая пузырек и выпивая его содержимое. Вздрагивает, корчится и смачно шипит, — Кхххх! Хорошо!

— Таких, это каких? — спрашиваю я, но она отвечать не спешит.

— А мы ведь с тобой толком и не познакомились.

— Так ведь некогда было, солнце садилось, — отвечаю ей.

— Зато теперь у нас время есть. Кто такая? Откуда будешь?

Хороший вопрос. Обманывать не хочется, но говорить, что я попаданка из другого мира — страшно. За бабулю страшно. Вдруг тут это нечто ужасное и ее хватит удар.

Но и другая моя правда не лучше.

— Силия Сайлен, — называю ей имя прежней хозяйки тела. — Меня везли в суд, но по дороге напали бандиты. Вот и я сбежала. Но, поверьте, я невиновна и я обязательно вернусь и докажу это!

— Не спеши, деточка. Сначала умойся и переоденься. Поспи, поешь. Потом подумаешь на свежую голову, — выдает она с добродушной (или хитроватой?) улыбкой.

— Вы оставите в своем доме преступницу?

— Преступница бы не тащила на своем горбу незнакомую старуху из леса. Не знаю, кто и за что на тебя клеветал, но я души людей не хуже духа растений чую. На втором этаже в конце коридора спальня есть. Твоей будет сегодня. Ступай и отдохни.

— А как же вы?

— А я уже в порядке, — заверяет бабуля и без всякой помощи встает встает на обе ноги. То зелье?

— Иди, деточка. На тебе лица нет. Растик принесет тебе еды.

— Растик? Ваш песик? — удивляюсь я. Ну а как он может ее принести?

Песель обиженно гавкает, встает на задние лапы и в прямом смысле растет на глазах, а после происходит такое, от чего я в обморок готова упасть.