А там уж, когда меня оправдают, а меня оправдают, я пошлю его ко всем чертям за Силию и скажу все, что о нем думаю, чтоб от души отлегло. И, наконец, сосредоточусь на том, чтобы вернуться домой.

А сейчас бы поесть и попить. Губы растрескались от жажды.

Только в какую сторону идти?

Осмотрев внимательно деревья, решаю, что пойду на юг. Надеюсь, мох меня не подведет.

К счастью, обувь Силии удобная, и даже не слетела, пока меня катали на коне попой кверху. Спасибо застежкам.

Не знаю, сколько я так иду, но сил становится значительно меньше. И это при том, что в прошлом я любила ходить по горам, в одном из таких походов с Пашей и познакомились.

Черт! Сейчас завою. Потому что я здесь одна! Совсем одна!

Гоню мысли прочь. Сейчас нельзя быть слабой. Шагаю и шагаю. Когда-нибудь этот лес кончится, главное мне не кончиться раньше.

— Хрусть! — раздается за спиной, и я подпрыгиваю. Волк?!

Обервушись и вовсе вижу, потому что у страха глаза велики.

А вот у собачки, очень похожей на хаски, они сейчас испуганные. Это ведь собачка, а не волк?

Ага, она самая. Малыш, точнее. Скулит смотрит на меня жалостливыми голубыми глазами, и трясет головой.

— Ты что, заблудился?

Так он мне и ответил. Делает вокруг меня круг, а затем снова трясет головой с жалобным плачем. В одну и ту же сторону при том.

— Хочешь, чтобы я пошла с тобой? — догадываюсь я, и песик кивает.

Ничего себе! Понимает человеческую речь?

Вот только стоит ли идти за ним? Вдруг к бандитам приведет? С меня брать нечего, но они то пока этого не знают.

Нет. Эти глаза не могут обманывать.

— Ну веди, — решаю я, и он радостно гавкает.

Громкий шкодник. Аж уши закладывает.

Песель подпрыгивает и, виляя хвостом, указывает путь, не забывая оборачиваться и проверять, следую ли я за ним.

Часов у меня нет, но путь тут, явно, не близкий. Уже ноги дрожат от усалости, а шкодник все гавкает да зовет за собой. Поглядывает на меня.

— Да никуда я не сбегу, малыш, — обещаю ему, а про себя добавляю “Я тут скорее сейчас упаду.

— Гав! — снова лает он, а затем, неожиданно кидается вперед, скрываясь за широким стволом дуба.

— Стой! Ты куда? — спешу за ним, но тут же замираю, едва завернув за тот самый дуб.

Вот, значит, к кому он меня вел!

10. Глава 9. Я не оставлю

У подножья ствола высокого дерева сидит седовласая старушка, болезненно вздыхая и пытаясь дотянуться до ноги, с которой слетел башмак.

Вид у бабули такой измученный, что сердце сжимается в ком. Лицо худое и бледное. Ее тонкие губы пересохли и потрескались. Зеленый платок съехал с головы на плечи, волосы растрепаны, а в глазах блестит боль.

— Боже, как вы? Сильно болит? — не успев даже подумать, бегу к ней и падаю возле нее на колени.

Ее нога в зоне щиколотки совсем распухла и покраснела. Надеюсь, это растяжение, а не перелом. В таком возрасте это опасно.

Моя бабушка сломала косточку в ступне, неудачно подвернув, и потом два года не могла ходить толком. Память о ней эхом боли прокатывается в сердце.

Она была для меня всем. Заменила отца и мать, но время безжалостно. Оно забрало ее у меня, оставив огромную дыру в сердце.

Боже, как же я по ней скучаю….

— Шевелить можете? — смахиваю накатившие слезы и спешу все разузнать, пока незнакомая старушка, прищурившись, разглядывает меня.

Наверное, девиц вроде меня не часто встретишь в лесу. Платье, хоть и потрепанное, но видно, что богатое. За крестьянку не примут.

— Ты что же, деточка, сама по себе тут? — вместо того, чтобы ответить, спрашивает она.

— Так уж вышло, — шепчу ей, а в горле встает ком от обиды и несправедливости. Так, только не плакать. Речь сейчас не обо мне. — Что с вами произошло?