– Сара, – Саймон обратился к доктору. – Все мы знаем историю Бориса. На корабле он грозился нам поведать твою. Не расскажешь, что произошло?

– Тебе обязательно знать?

– Ты мне нравишься, Сара, и мне кажется, наши симпатии взаимны. Если желаешь продолжить отношения, думаю, между нами не должно оставаться секретов.

– Да кого ты слушаешь? Он всё что угодно мог наплести, лишь бы выгородить себя, – доктор с ненавистью посмотрела на инженера.

– По этой причине я и прошу тебя рассказать, – не сдавался Саймон.

– Потом поговорим. Наедине! – отрезала Сара.

– Э нет… Так не пойдёт! – мне тоже интересно… – встрял Валерий.

– Может, сначала, расскажешь о себе, умник?! – злобно кинула ему доктор.

– Да легко при условии, что ты пообещаешь нам…

– Не стоит ссориться, друзья. Ночь длинная. Я предлагаю всем поделиться своим прошлым! – сказал Кристоф. – Проведём сеанс психотерапии, – он улыбнулся.

– Неплохая идея, – глотнув пива и протерев усы от пены, согласился Джон. – Мне кажется, так будет правильно. Мы одна команда, и тёмные пятна прошлого, наподобие тех, что нам удалось наблюдать в атмосфере этой планеты, лишь подрывают наше доверие друг к другу. Подобное недопустимо в условиях космической экспедиции. Впереди нас ждёт неизвестность, и я должен быть уверен в своих товарищах. Хочу знать, кто прикроет мне спину, случись что-то нехорошее.

– Да что с нами может произойти такого ужасного?! Мы нашли новый дом, все живы и здоровы, осталось собрать образцы и вернуться на корабль, – хихикнула Моника.

– Ох, уж эти бабы… Вечно с ними сложности… – буркнул Борис. – Валяй свою историю, брат геолог.

Валерий взял паузу, его лицо исказилось от воспоминаний.

– Случилось это на одном из горных хребтов Европы. Я и напарник работали на высоте, бурили скважину. Дело шло туго, и мы потеряли контроль времени. В итоге нам удалось добыть уникальные образцы. По пути назад Игорь сорвался в пропасть. При падении он выжил. В шлемофоне я слышал его крики о помощи и затруднённое дыхание. Оно с каждым разом становилось всё слабее. Ужасные мгновения, – продолжал Валерий, его голос дрожал. Геолог сильно переживал, стал говорить на полтона тише. – Страх сковал меня. Я пытался успокоиться, но внутри бушевал ураган эмоций. Время шло, а я не знал, как его спасти. На мгновение мир вокруг меня исчез, осталась лишь темнота.

– И что произошло дальше? – тихо спросила Моника, поёжившись от прохладного ветерка, налетевшего со стороны леса.

– Я видел лишь щель, куда он провалился. Кислород в моём скафандре заканчивался.

– Ты не помог ему? – сидя с угрюмым выражением лица, поинтересовался Джон.

– Я тогда струсил, оставил друга, принял решение спасти собственную жизнь и оборудование, к тому же нужно было доставить образцы на базу. В тот момент мне казалось, что это важнее. Когда вернулся, сразу сообщил о трагедии, дал спасателям координаты. Игоря так и не вытащили… Меня обвинили, а после и приговорили… Мол, геолог должен уметь оценивать риски и не допускать их возникновения. С тех пор Игорь приходит ко мне во снах. Мы сидим на скамейке под куполом станции, обсуждаем работу, мечтаем, даже смеёмся. Будто ничего этого и не случилось… Теперь его нет…

– Ты не струсил, просто оказался в ситуации, где не существовало верного решения, – тихо произнёс Джон. – Если бы остался и попытался спасти друга, скорее всего, вы оба бы погибли.

– Доверие в этом мире имеет принципиальное значение, – добавила Моника, – Молодец, что рассказал правду и не пытался себя выгородить. Не то что некоторые, – она кинула презрительный взгляд в сторону Бориса.