– Что, птичка, хотела по-тихому сфинтить? Думала вот так просто, попользовалась мной, пристроилась в Москве, а потом просто уйти? Не на того напала, малышка… – прорычал он, злобно щурясь. – Это я раньше вёлся на твои невинные глазки, умело ты прикидывалась Фиялкой – он издевательски хмыкнул. Слабая надежда на то, что он меня отпустит, таяла с каждым его словом. – А теперь, дорогая жёнушка, ты сначала отработаешь всё, что в тебя вложено, а потом я решу, отпустить тебя или оставить себе. Вдруг тебе понравится, а? – он цинично ухмылялся. Я с ужасом понимала, что таким я его никогда раньше не видела. Передо мной стоял Тим, но с чужим холодным взглядом, от которого душа ушла в пятки. Я теперь понимала, как это происходит. Потому что только в них сосредоточилось покалывающее восприятие, а тело словно сковало коркой льда.

Я с ужасом следила за ним. И когда он ухватил за руку, из меня вырвался нечеловеческий крик. Видимо, так кричит пойманное хищником животное.

Он резко дёрнул на себя, заламывая руку, а я что есть силы упёрлась свободной рукой в косяк:

– Па-ма-ги-тиии! Аааа… Пус-тиии гад! – упиралась я что есть силы, не замечая боль. – Ма-ма-ааа… – это последнее. Потом был удар поддых, и я согнулась, не в силах не только кричать, но и дышать.

Он, не обращая больше внимания на то, что я, вытаращив глаза, не могу вдохнуть, обхватил под грудью и волоком вытащил с балкона.

– О, как удачно, даже верёвку искать не надо! – пробормотал он, распаковывая сложенные на полу тетрадки.

Я судорожно пыталась вспомнить, где мой телефон.

"Скорее всего, на столе… Сейчас надо отвлечь его. Последний вызов делала Ире. Она, конечно, ничего не поймёт, но попробовать можно".

– Тим, не надо верёвок, пожалуйста. Давай без них… – я медленно поднялась на ноги, избегая прямо смотреть на телефон.

– О как! – весело откликнулся он, но в его голосе совсем не было участия. – Сама, значит, решила быть послушной? Что ж… – у меня даже сердце замерло в ожидании. – Потом посмотрим. Но собачку сначала нужно приучить к поводку. Видно, плохо я тебя воспитывал, раз посчитала, что можешь вот так запросто взять и уйти, – он дурашливо хлопнул в ладоши и…

"О боже! Только не это!" – простонала я про себя, наблюдая, как он берёт со стола мой телефон и снимает блокировку, чертя пальцем фигуру кода.

– Так-так! А я то думал, как моя птичка решилась в сети впорхнуть? А у неё, оказывается, агент в нашей клинике имеется! – ухмылялся он, просматривая звонки. – Наивная! Но тебе к лицу. Мне нравятся Фиялки с невинными глазками и пухлыми губками. Заводят, знаешь ли, лучше любой виагры. Ну, да ладно… Не будем время терять. У нас с тобой всего, – он вскинул вверх глаза, шевеля губами. – Шестьдесят два часа на эксперименты. Потом, любимая, придётся мне уехать поработать, а твоего злого начальника оповещу, что ты заболела, а потом видно будет, как нам дальше быть…

Я с тоской прокручивала все варианты, взывая в помощь Ангела-Хранителя и всех богов, каких помнила. С детства уяснила, что в любой ситуации, главное, не падать духом.

Как-то играли в прятки у бабушки, и я спряталась в подвал, а она, чтобы мы не лазали куда ни попадя, закрыла его, не зная, что я там. Я просидела в полной темноте несколько часов, пока меня не хватились, и бабушка не догадалась сходить в пристройку. Я тогда сначала сильно паниковала, плакала, кричала. Потом поняла, что никто не слышит и как-то взяла себя в руки. Стала с собой разговаривать, успокаивать и пришла в рассуждениях к выводу, что бабушка в подвал ходит каждый день с утра. Поэтому в худшем случае, мне придётся здесь задержаться. Тогда стала на ощупь обследовать помещение, вспоминая, где, что лежит. В итоге нашла там старый тулуп и, завернувшись в него, уснула…