Часы на стене возвещали, что рабочий день подошёл к концу, и я вспомнила, что собиралась позвонить знакомой в клинику Свиридовых, чтобы узнать, как сегодня работает Тимур. Насколько я помнила, он обычно по пятницам оставался после вечернего приёма дежурить в стационаре. Это был единственный день, когда можно было съездить на квартиру и забрать, наконец, свои вещи.

Уделив Беловой максимум внимания, дождалась, пока она одарит меня улыбкой и с тяжёлым сердцем отправилась к Воронцову.

Во всех свалившихся на меня бедах, известие о его жене почему-то задело сильнее всего.

"И почему я посчитала, что он не женат?" – недоумевала я.

А ещё больше я была озадачена, отследив в себе такую реакцию на сообщение.

"Что-то ты Юля, из огня да в пламя… – проворчала во мне какая-то слишком рассудительная ипостась. – Не смей даже думать! В твоей жизни и без него бог знает что происходит, не хватало ещё безответной любви к деспотичному узурпатору".

❤️ Дорогие читатели!

Рада сообщить, что стартовала сегодня с новой историей! "Любовь (Не) под запретом"

https://litnet.com/ru/book/lyubov-ne-pod-zapretom-b459211

Прошу поддержать старт новинки звёздочками ❤️

Не забудьте добавить книгу в библиотеку и подписаться, чтобы первыми узнавать о новинках, скидках и розыгрышах промокодов!

https://litnet.com/ru/lena-ruchei-u10673234

23. Глава 23. Паранойя

Потянула ручку вниз, но дверь его кабинета оказалась закрыта. На всякий случай постучала, хотя понимала, что в кабинете его быть не может. Воронцов дверь запирал, только когда уходил домой.

Посмотрела на часы, размышляя, что делать. Если он ушёл, то я тоже была свободна. Но находиться в подвешенном состоянии до утра не хотелось.

"Я же снова спать не буду, – накручивала я себя. – Уж лучше горькая правда об увольнении, чем неизвестность", – почувствовав лёгкую тошноту и головокружение, прислонилась к двери. Вспомнила, что не стала обедать, чтобы не сидеть с коллегами с унылым видом. Обязательно начались бы расспросы и подкалывания. А после перекусить было некогда.

Услышала позади щелчок и едва успела отскочить, как дверь приоткрылась.

– Свиридова? Ах да… – потёр он переносицу, что-то соображая. А я, пока он выходил, в щель приоткрытой двери успела заметить, как та красотка, его жена, разлеглась на диване. Блузка была распахнута, выставляя на обозрение обнажённую грудь. Воронцов заметил мой взгляд и прикрыл дверь. – Сегодня уже поздно, идите домой, Юлия Львовна. До понедельника вас дёргать в клинику я не буду… – по его официальному тону я поняла, что дела мои совсем плохи, но продолжала стоять.

Больше всего меня задел не его сухой тон, а испарина на покрасневшем лице.

"Неужели вам дома времени мало заниматься любовью", – уныло подумала я, совсем не слушая его. Мне и так всё было понятно.

– В понедельник подойдите к половине девятого, – услышала я последнюю его фразу и, не попрощавшись, побрела в комнату для персонала.

Девчонки уже разбежались кто домой, кто по рабочим местам и я, всхлипывая от нахлынувшей обиды, не спеша переоделась.

Когда Воронцов фамильярно обращался на "ты" и Свиридова, мне всегда резало слух. А сейчас до слёз задело его "вы" и Юлия Львовна, словно он уже отгородился и от меня, и от проблем, связанных с нерадивой родственницей влиятельных Свиридовых.

Промокнув солёную влагу салфеткой, помахала в глаза, понимая, что пока дойду до машины, запросто встречу кого-нибудь. Совсем не хотелось, чтобы видели меня в таком состоянии.

Вспомнив, что хотела позвонить своей одногруппнице, Ирине, которая устроилась в клинику Свиридовых терапевтом, прошла на кухоньку. Включив чайник, набрала её номер. Ира не ответила, скорее всего, была занята.