Знаю я про недавний скандал, связанный с одним знаменитым театром. Балерин вывозили в отель на «субботник», и заставляли обслуживать богачей. И отказ означал увольнение.

Но Женька… нет, я просто ревнивая дура. Одно дело — балет, а другое — Игнат. Сейчас я вижу все в настоящем свете. Не приставала она к Игнату.

— Судя по всему, вы снова подруги, — прокомментировал Игнат недовольно, и открыл для меня дверь автомобиля. — Я же сказал, чтобы ты с ней не общалась.

— Игнат, — вздохнула я, но он захлопнул дверь. Я дождалась, пока он сядет в машину, и выдала: — прости за этот вечер.

— Не извиняйся. Просто сделай так, как я сказал, и не общайся с этой идиоткой, — процедил Игнат.

Я вспыхнула. Оскорбилась. И… Женя права была, говоря про мужские планы отвадить всех подруг? Это у всех них такое желание — чтобы принадлежала только одному?!

— Не общаться только потому, что Женька растерялась в незнакомой компании? Игнат, я прекрасно понимаю, что вела она себя глупо и невоспитанно. Но она была среди незнакомцев. Одна. Мы-то все, кроме Игоря, были парами. Вот Женя и наговорила всякого. Она просто хотела всем понравиться. Знаешь, всегда так было. Бывало, сидели в компании, и разговор не клеился, и Женя начинала всякую ерунду нести. Не любит молчание, стремится заполнить его.

— Это все прекрасно. Но ты больше с ней не общаешься.

Игнат, говоря это, даже не взглянул на меня.

— Ты не можешь мне запрещать! Я с детства с ней. С детства, Игнат! Нас многое связывает, Женя не раз меня выручала, защищала, помогала. И только из-за истории про то, что балерины спят за роли, ты вздумал мне запрещать общаться с лучшей подругой? — кипятилась я.

— Я запрещаю, потому что твоя Женя — прошмандовка, — припечатал Игнат резко. — Шлюха подзаборная. Проститутка, если мягче выразиться. Слышала поговорку: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу — кто ты!»?

— Намекаешь, что я шлюха? А ничего, что я с тобой девственности лишилась?

— Я не намекаю, а говорю прямо. Она — шалава, и о тебе будут также думать. Вдобавок, научит тебя какой-нибудь дряни, втянет в проблемы. Вопрос решен, Слава. Все.

— Нет, не всё! Не всё, Игнат! — я сжала кулаки, стремясь сдержать злость и не ссориться. — Ты же обещал мне, что не станешь контролировать. Я предлагала пойти на уступки, но ты сам сказал, что этого не нужно. Или ты забыл?

— Слава…

— Она хорошая, правда. И не шлюха она!

— Шлюха. Я мог попросить твою Женю залезть под стол, и отсосать мне. И она бы тебя не постеснялась, исполнила бы, — Игнат на секунду повернул ко мне голову, и усмехнулся. — Тебе не понравится то, что я сейчас скажу, но до встречи с тобой я с такими Женями и трахался. Отлично изучил таких.

— Ты ошибаешься. Она… да, она не совсем сдержанная в этом плане, но с тобой бы не стала, — буркнула я. — Так что, Игнат? Будешь нарушать свое слово, и ставить мне запреты?

— Делай как знаешь, — процедил он.

— Спасибо, — съязвила я в ответ.

Мало того что я себе напридумывала про Женю гадостей, так еще и Игнат туда же. А ведь я всё помню. Помню, как нам выдали пачки — не простые, а на деньги спонсора. У меня была восхитительная, розовая. И за час до выхода на сцену, нам тогда было по двенадцать лет, я нашла свою пачку всю измазанную чернилами. К педагогам было страшно идти, я понимала — получу. Артист должен следить за костюмами, нас этому с первого дня учили. И именно Женя нашла меня в слезах. Ох, как я рыдала. У меня была роль амура, приближенного к Спящей красавице, практически сольная на мой детский взгляд, тогда как остальные дети должны были просто танцевать на сцене. И Женя тогда утерла мои слезы, а затем отдала свою пачку. Забрала мою, обклеила её влажными салфетками, и вышла в ней, тогда как я танцевала в её костюме.