— Про отношения я тебе все объяснил, но… как ты смотришь на то, чтобы встретиться? И встречаться, пока ты в Петербурге?

— Без обязательств, ты имеешь в виду?

— Да.

— Только секс?

Игнат поморщился, но кивнул.

А я… я не знаю. И ладонь чешется, просит пощечину отвесить — да как он смеет?! И соблазнительно это — согласиться. Рядом быть, Игнат ведь не просто понравился мне, здесь нечто большее. Любовь? Тяга? Страсть? Похоть? Все вместе? С первого взгляда, как удар ножом в сердце — выжить можно, но шрам останется навсегда.

Можно согласиться, присмотреться к нему, быть рядом. И направить туда, куда нужно мне — к отношениям. Не может ведь все быть так жутко, он утрирует, должно быть.

— Я… — начала, и замолчала.

Сбилась. А ведь хотела согласиться. Хотела бы снова оказаться с ним на простынях, только чтобы уже не было больно, а чтобы было только хорошо — руки, губы, кожа к коже. Запах секса.

Только Игнат. Рядом со мной.

— Нет, Игнат. Это не для меня. Может, несовременно это, но просто секс и никаких обязательств — такое меня не устраивает. Но о прошлой ночи я не жалею, — ласково провела по его щеке, и высвободила ладонь из мужской хватки. — Спасибо, что подвез.

— Стой, — рыкнул. — Пальто возьми, даже двух шагов может хватить, чтобы заболеть.

— Я закаленная.

Не нужно мне его пальто! Мне он сам нужен! Он!

— Тогда… поцелуй на прощание? — Игнат нагло посмотрел на меня.

Не смогла не восхититься — вот это жестокость!

— Пока, — повторила, и вышла из машины.

Ко входу в отель шла, не оборачиваясь. Знаю, он еще не уехал, машина на месте, и я не жду, что за мной побежит, как герой какой-нибудь романтической комедии.

А ведь хотелось бы.

Достала отключенный мобильный, сняла чехол, и вытащила из него карту от номера. А затем зашла в отель, слыша, как за моей спиной тронулась машина.

Уехал.

Что ж… обидно, но переживу.

— Ты где шлялась? — напустилась на меня Женя, едва я вошла в наш номер. — Я тебе с семи утра звоню, блин!

— Гуляла. Ты, как вижу, тоже гуляла, — холодно ответила.

Вид у подруги так себе. Губы как подушки — опухшие, красные. Шея и подбородок расцарапаны. Боюсь представить, чем она занималась.

Хотя… должно быть, тем же, чем и я.

— Гуляла, но с пользой для дела! Ты в курсе, что нужны танцовщицы и солистки для «Спартака»?

— В ноябре?

— В начале декабря новый состав начинает репетиции, а в январе будут спектакли. Угадай, кого ты вчера отшила, дура? Второго режиссера!

— А ты его утешила, — усмехнулась я, вспомнив этого урода.

Не знала, что это второй режиссер. А даже если бы знала, все равно не позволила бы к себе в трусы лезть.

— А я начинаю репетировать в труппе, дурочка. Здесь, в Петербурге! И вот увидишь, примой стану! Так где ты была?

— Я не хочу об этом говорить, — взяла полотенце, халат, захватила телефон и пошла в душ.

Вода холодная, нужно как обычно пять-десять минут ждать, пока не польется теплая. Сначала позвонила родителям, вчера-то совсем из головы вылетело это. Пока говорила, злилась. Ну почему так? Почему до сих пор нужно за все платить своим телом?

Может, и хорошо, что у меня травма. Не могу я по таким правилам жить.

— Ай, — выдернула ладонь из-под воды — уже кипяток, скинула платье, и хотела войти в душ, но телефон зазвонил.

Первая мысль, отчего-то — Игнат.

Но нет. Это Нина Васильевна. Да и откуда Игнату мой номер знать? Он его даже не спрашивал.

— Здравствуйте.

— Привет, Ярослава. Ну как ты, девочка моя? Лучше?

И снова это чувство вины. Перед той, которая столько сил в меня вложила, которая наравне со мной радовалась тому, что я буду на сцене блистать. А я вместо этого так бездарно сломалась.