– Л-лайн… – выдохнула я, но на пороге стоял парень, абсолютно не похожий на фото в профиле: низкий, кучерявый, в кепке, козырёк которой не позволял разглядеть цвет глаз.

– Аврора? – уточнил он.

Я кивнула, чувствуя, как от разочарования скрутило желудок.

Парень вытянул обе руки из-за спины, а там – небольшой букет фиолетовых тюльпанов без обёртки и такой же фиолетовый стакан, закрытый прозрачной крышкой.

– Тогда это вам! – Он протянул мне букет и стакан одновременно.

– Спасибо… – попробовала улыбнуться я, но осадок разочарования всё ещё зудел в груди.

Захлопнув дверь ногой, я развернула стакан и прочитала своё имя, выведенное красивым каллиграфическим почерком.

Мы были с Мартином вместе чуть больше года, и за это время он не подарил мне ни одного – даже маленького – букета.

Отчего-то глаза защипало.

«Не слишком приторно?» – телефон, который я держала в той же руке, что и букет, оповестил о новом сообщении.

Я прошлёпала босыми ногами по плитке в кухню и оставила букет на столе, глотнув из стакана – латте с солёной карамелью. Откуда он узнал, что я всегда везде выбираю именно его?

«Мне очень приятно», – написала я. Но эти три слова не могли передать всё, что я чувствовала после этого джентльменского поступка. Каждое моё сомнение сглаживалось его словами, а теперь ещё и поступками. Если Гэри Чепмен2 прав, то мой язык любви – это симбиоз слов, поступков и прикосновений. И сейчас мне очень не хватало последнего.

«Я бы очень хотела услышать твой голос», – добавила я, и была уверена, что он опять придумает какую-то отмазку, но сразу же раздался звонок с неизвестного номера. У меня снова перехватило дыхание, отчего моё «Алло» прозвучало хрипло.

– Я тоже очень хотел услышать твой голос. – Спокойный. Размеренный. Бархатный. С той самой хрипотцой, которую я себе представляла. – Одна знаменитая художница Джорджия О’Кифф однажды сказала: «Фиолетовый – это тишина, которая вдруг обрела голос». Какой цвет твой любимый, Аврора?

– Фиолетовый, – выдохнула я.

– Значит, я угадал. – Приглушённый смешок. Не ироничный, приятный. – Не забудь поставить цветы в вазу. У тебя есть ваза?

– У меня есть кувшин, подойдёт? – рассмеялась я, и вместе со смехом спало напряжение.

– Думаю, да.

Наливая воду в кувшин, я придерживала телефон плечом, потому что обе руки были заняты, и всё ещё не верила, что слышу его голос.

– Мы пока не можем увидеться, – Лайн кашлянул, – но я очень хотел порадовать тебя. Скажи, у меня получилось?

– Получилось, – подтвердила я.

Лайн молчал. Я даже его дыхания не слышала.

– Почему мы не можем увидеться? – конечно же, я зацепилась за эту фразу.

– Ну-у, – протянул он, – я смущаюсь.

– Смущаешься? – напряглась я. Он в чём-то солгал: рост – он ниже… меня? в профиле не его фото?

– Я никогда не пользовался успехом у женщин, – тише продолжил Лайн, мне даже пришлось прибавить громкость, чтобы расслышать его, – и всегда был выше всех. Везде. Я никогда не ходил на свидания. Я чувствовал себя искусственным, что ли. Ненастоящим. Честно, Аврора, я ещё не готов к встрече.