Обсуждать сюжет книги с ним мне нравилось больше, а когда разговор касался меня или моей жизни, я тушевалась.

«Хорошо, я не буду ставить тебя в неловкое положение, извини».

Я обрадовалась, что он сам поменял тему, но интуиция подсказывала: Лайн обязательно вернётся к этому вопросу.

«Расскажи о своей жизни», – попросила я. Ведь мы сутки напролёт переписывались, и он знал обо мне, казалось, даже больше, чем я о себе, а сам по-прежнему оставался для меня сложным кодом. Я улыбнулась этому мысленному сравнению.

«Что ты хочешь знать? Где родился, кто мои родители, первая любовь?»

«Всё!» – не задумываясь ответила я. Уже несколько раз я поменяла позу: то на животе, то на спине, то на каждом боку, то согнув ноги, то свесив с кровати – а под его именем всё ещё отображалось «печатает…»

Это что ж он там пишет? Второй том сожжённого романа Гоголя?

«Я родился с тобой на одной планете. Мои родители – обычные. Хоть они уже давно не со мной, я храню их память. Я никогда не влюблялся. До тебя».

У меня даже перехватило дыхание. Я. Никогда. Не влюблялся. До. Тебя.

Невыносимо долгое молчание. И больше ни слова. До. Тебя. Эхом стучало в моих висках. Моим голосом. Потому что я не знала, как звучит его.

«И всё же где ты учился? Оксфорд? Гарвард? Или, может, вообще бросил университет, как Илон Маск?» – попробовала снизить градус важности переписки, ведь мне хотелось сохранять каждое его слово, скоро моя галерея будет заполнена не фотографиями, а скриншотами наших диалогов.

«Знаешь, я всегда считал, что дипломы – это как обложки книг. Красивые, но не всегда отражают содержание. Ты ведь тоже не рассказываешь о своих фанфиках знакомым? Даже с близкой подругой никогда не делишься тем, чем увлечена в моменте. Но если хочешь метафору… представь современную заброшенную библиотеку, где все знания в открытом доступе, но нет ни одного читателя. Что-то подобное произошло с моим образованием».

Я сглотнула. Его слова – дротики, моя душа – мишень. И он до сих пор не промахивался.

«Что ж, я с тобой согласна. А твои родители? Вы близки?» – я выдавила из себя слова, лишь бы только Лайн не замолкал. Но он, по-видимому, не собирался молчать: «Родители… хм-м, они дали мне всё, что могли. Даже то, о чём я не просил. Не думай, у нас нет классических семейных драм. Если только ты не считаешь драмой вечные споры о коде и этике».

Я улыбнулась: «Типичный программист, даже в жизни сплошные коды».

«А ты знаешь, программирование очень похоже на поэзию, просто у нас свои рифма и ритм».

«Ты писал стихи?»

«Нет, я не мастер слова. Мне многому ещё нужно научиться».

Я чувствовала, как веки опускаются, и как бы мне ни хотелось не прерывать наш разговор, я всё же уснула, прижимая телефон к солнечному сплетению.

Наутро от Лайна не было ни одного сообщения, и я напряглась: вдруг ночью я чем-то отпугнула его? была слишком навязчива или подозрительна?

Мне не пришлось даже открывать наш чат: это первое, что я увидела, когда разблокировала экран. Я не знала, онлайн ли он – приложение скрывало это, но как только я приложила палец, под его именем сразу же появилось «печатает…». Я снова по-дурацки улыбнулась и приложила эту же ладонь к губам.

«Доброе утро, как спалось?» – такой банальный вопрос, а мозг в эту минуту, как говорится, вышел из чата, осталось только сердце, а к нему доверия у меня не было.

«Только открыла глаза. Вот думаю, мне кофе выпить или лучше сразу залить в них», – отшутилась я.

«Я уже позаботился о том, чтобы ты не осталась без вкусного кофе…»

Не успела спросить, что он имеет в виду, как раздался звонок. Я сразу же подскочила и ринулась в прихожую, но замерла в шаге от двери. Это что, он? Как-то узнал мой адрес и приехал?! Словно молоточком в груди: тук-тук-тук. И такое же в дверь: тук-тук-тук. Даже не взглянув в глазок, я распахнула её настежь.