Ольвия растопила печь, поставила чайник и вернулась к столу.

– Нет, конечно же, я не собираюсь сдаваться без боя! – сердито выпалила она, глядя с ненавистью в холеное и выхолощенное лицо, красовавшееся на титульной странице. Самые главные проходимцы всегда на первых полосах и, в основном, с хвалебными песнопениями в их адрес.

– Это не моя газета, я в другой редакции работаю, – Люция брезгливо схватила газету и швырнула ее на полку, где лежали дрова. Она словно прочитала мысли Ольвии. С тех пор как провидица спасла ее, к ней часто стали приходить вещие сны и обострилась интуиция.

Ольвия подошла к полке, взяла газету, потом отодвинула чайник от огня и бросила газету в оранжевое пламя. Бумага быстро воспламенилась, а лицо мэра начало обугливаться, будто чело демона. Ольвия с удовлетворением хмыкнула, – вид обуглившегося Альберта поднял ей настроение. Нет, она обязана найти способ, метод, чтобы бороться с этим человеком, и она найдет его. С хладнокровием она взглянула на свою гостью и сказала:

– А теперь к делу. Про этот случай с молодым мужчиной… Я чувствую, что тут дело нечистого.

– Но, чтобы выяснить это наверняка, тебе придется наведаться к нему в больницу, – сузив близорукие глаза, произнесла Люция. Она уже знала о том, что Ольвия выходит в город не чаще двух раз в месяц, потому как жизнь отшельницы совсем сделала ее дикаркой, чурающейся людей.

– Что же, сделаю над собой усилие, – ответила Ольвия и добавила: – Но только ты пойдешь со мной!

– Не вопрос! Конечно, пойду. Когда же?.. Может, завтра? – предложила Люция.

Ольвия посмотрела в окно, – там уже вырисовывались первые признаки приближающегося заката и, почесав подбородок, ответила:

– К чему откладывать?.. Если это порча на смерть, то он может не протянуть и до утра.

– Тогда поспешим!

– Подожди… – Ольвия протестующе вытянула руку вперед и прибавила: – Сейчас налью тебе чай. Ты же, наверное, целый день моталась по городу голодная, а я пока соберусь, – она кинула в глиняную кружку мяту и мелиссу, залила кипятком и пододвинула к Люции. Тут же незаметно всунула в ее сумку несколько красных яблок – плоды ее любимой старой яблони, вызревшие за домиком. Потом она достала из шкафа цветастую шкатулку, распахнула ее и Люция, увидев там конфеты, понятливо кивнула головой. Тут же, на скамье крутился Амир, – рыжий кот Ольвии. Он периодически подставлял голову под руку Люции, чтобы она его погладила, а когда она тормошила его по лохматой голове, Амир с удовольствием мурчал.

– Почему твой Амир при первом визите чуть глаза мне не выцарапал, а сейчас неожиданно полюбил? – спросила с изумлением Люция, всматриваясь в приветливые зеленые глаза кота.

– Потому что коты, да и собаки, чуют порчу, плохую энергетику и начинают беспокойно вести себя. Они избегают контактов с людьми, на которых наложено проклятие, они могут укусить и расцарапать, – пояснила Ольвия, скидывая с себя свое любимое платье. – А теперь ты чиста, как колодезная вода и вежливый Амир, – яркое тому доказательство!

– Спасибо за это его хозяйке! – произнесла Люция и прижала с любовью кота к груди. Тот не сопротивлялся. Девушка уже знала о том, что Ольвия подобрала Амира год назад на городской дороге – он был весь изранен и измучен. Очевидно, этому коту досталось от бродячих собак. Молодая отшельница забрала его в свой лесной домик и с любовью выходила.

Ольвия нашла припрятанный в шкафу сиреневый сарафан, доходивший ей до колен, и надела его. Это была одежда из прошлого, которое она старалась забыть – ведь там осталась трагедия, навсегда разделившая ее жизнь на «до» и «после». Именно после этой трагедии у нее раскрылись неординарные способности. У Ольвии было счастливое детство и любящие родители, но потом они погибли при авиокатастрофе, когда летели в командировку и весь мир стал для нее мрачным и отчужденным. Неожиданно выяснилось, что кроме родителей ее никто не понимает и не разделяет ее мировоззрения. Ей были чужды обычные людские беседы и мелкие разборки, споры, конкуренция, бесконечная бессмысленная суета. Она часто замечала – как некоторые радовались несчастьям других, как друзья предавали друг друга ради выгоды, как близкие судились друг с другом за наследство и, вспоминая о своем уютном мире, который создали ее мудрые родители, оплакивала загубленный несчастным случаем рай. Родительская любовь сделала ее крепкой, способной выстоять против любых невзгод, но в то же время она показала – такая безоговорочная любовь и к ребенку и к супругу (супруге) редка и в мире людей встречалась не так уж и часто. Еще несколько лет она пробыла среди людей, среди толпы, в шумном рабочем коллективе, но продолжала ощущать себя одинокой. В конце 1992 года, устав от человечества, от их бесконечных распрей и разборок, она с легким сердцем ушла в лес, но не перестала помогать людям.