Ольвия с подозрением уставилась в статью, а Люция, захлопнув газету, спросила с интонацией:
– Ну? Как тебе эти новости? Правда, грандиозно? Это явно наш случай…
Но Ольвия уже не слушала подругу. Она с изумлением вытаращила глаза на титульную страницу и, схватив газету, воскликнула:
– Это же он!
– Кто? – с испугом спросила Люция.
– Это тот самый гад, который хочет построить усадьбу возле озера! – Ольвия со злостью ткнула пальцем в фотографию брюнета, который днем ранее поставил под угрозу ее тихую и размеренную жизнь в лесу.
Люция взяла газету, глянула на снимок и вдруг рассмеялась от души.
– Что тут смешного? – сердито прикрикнула Ольвия.
Люция перестала смеяться и, вздохнув, пояснила:
– Тебе достался в соперники самый главный мерзавец нашего города…
– Что?
– Ольвия… ты действительно отошла от мирских дел, если до сих пор не в курсе, что этот человек не кто иной, как наш новый мэр…
Ольвия изумленно вскинула брови, а Люция продолжила беспечно болтать:
– Я недавно брада у него интервью. На меня он произвел впечатление высокомерного выскочки. На всех смотрит так, будто мы все ему должны, хотя это он должен нас убеждать в том, что он достоин быть мэром нашего города. От вопросов про личную жизнь он даже подскочил на стуле и тут же закрыл мне рот, бросив «не ваше дело».
– И что ты ему сказала?
– Ну… сказала, что это, вообще-то, наше дело, ведь мэр – личность публичная, открытая для всех, поэтому это стандартный вопрос для любого высокопоставленного чиновника…
– И как же с ним бороться? – спросила Ольвия. Приблизившись к печи, она стала с неприкрытой яростью закидывать в нее сухие поленья, чтобы затопить ее и приготовить травяной чай. К тому же вечерело и становилось прохладно – близкое соседство с озером давало о себе знать с помощью промозглой сырости и туманов.
Люция с минуту поразмышляла, грызя колпачок авторучки, потом предложила с энтузиазмом:
– Давай устроим пикет перед зданием мэрии; соберем побольше защитников природы, потому как наш благочестивый молодой мэр хочет построить усадьбу в заповедной зоне… Да, ведь этот лес, – заповедная зона… По крайней мере, у меня такая информация…
Ольвия на миг представила городскую суету, шумную толпу и скривилась, но потом согласно кивнула головой. Для спасения своего леса она на все пойдет и даже переступит через себя и потащиться в центр города. Хотя можно ли верить в удачу этого скромного мероприятия? Ей давно понятно – законы писаны для простых людей, бюрократы же искусно обходят их, когда им это выгодно.
Люция наблюдала за ней, потом вздохнула и произнесла:
– Ольвия!.. Ты ведь можешь и без этой волокиты усложнить ему жизнь!
Но молодая отшельница покачала головой и ответила:
– Нет. Моим даром нельзя злоупотреблять, да и вряд ли он бы существенно помог мне: все-таки этот субъект не мелкий чиновник. Он всевластен, – я увидела это в его надменных глазах. А еще… если наш пикет провалится, в чем я уверена, то этот Альберт может выжить меня отсюда, в отместку за мою деятельность.
– И ты собираешься так легко сдаться? – удивилась воинственно настроенная Люция. Она уже не раз ставила на место чиновников, хотя ей потом и доставалось от начальства: бюрократы любят мстить даже за мелочь. Не раз они науськивали на нее начальство, внушая, что необузданную журналистку нужно уволить, поставив какую-нибудь марионеточную, но и начальству необходимо отдать должное, – они не шли у бюрократов на поводу и лишь давали смутные расплывчатые обещания сделать провокационной репортерше строгий выговор. На деле же все ограничивалось тем, что Давид, ее главный редактор, после жалобы очередного ябедника-чиновника, только цедил сквозь зубы: «Попридержи коней, мисс справедливость!».