– Так точно, воевода… – вразнобой, но воодушевлённо ответили гридни. Никто из них более и не сомневался, что завтра Пересечен падёт к их ногам. Раз воевода сказал – знать, так тому и быть…

Когда стемнело, в воинском стане началась бурная деятельность. Из рощи притащили таран, уложили его на дороге, ведущей из посада к воротам крепости. Сотня Асвера разместилась там же, в посаде; ночевали под открытым небом, некоторые гридни заранее вздели брони и вложили в руки оружие, чтобы пойти в наступ тотчас, как будет приказ. Подготовку к брани вели молча, старались и передвигаться как можно бесшумнее. Однако воинам Свенельда не удалось сдержать возгласов изумления, когда вдруг над Пересеченом взметнулось пламя. Горело на башне, расположенной в середине города, где находился вечевой колокол. А теперь, судя по пламени, колокол был снят, а навес над башней разобран, и огонь полыхал во всю мощь.

– Что за невидаль?

– Ворожат, что ли?.. И пожара не боятся…

– Асвер, у дозорных на стенах спросили? – обратился Свенельд к подошедшему сотнику.

– Да, воевода… Говорят, требы кладут богам. Просят, чтобы вразумили тебя замириться…

– Замириться… – задумчиво повторил Свенельд.

– Думаешь, подмогу призывают? – тревожно переспросил Асвер. – Соглядатаи наши не видали никого…

– Коли не видали – не значит, что подмоги нет. Наши соглядатаи уезжают на четверть сотни вёрст в разные стороны. Можно ли узреть пламя на большей удалённости?

– Сомнительно… Хотя с такой-то высоты…

– Вспомни маяк на входе в Боспорский пролив. Ночью он виден дальше, чем днём. А у вражин тоже имеются соглядатаи…

– Ежели лазутчики даже к нам и подобрались и узрели огонь, им ведь ещё вернуться надобно к своим, силы спешно поднять и одолеть неблизкий путь. Ночь на дворе. Стало быть, к следующему вечеру только и подоспеют.

– Подмога к следующему вечеру – тоже неплохо иной раз. Но я бы не был столь уверен насчёт вечера… Твой расчёт прав для таких конников, как мы. Но ведь есть умельцы познатней. Позови-ка мне Истра.

Когда предводитель касогов явился к воеводе вместе с толмачом, Свенельд спросил у него:

– Истр, друже, а сколько надо твоему конному войску, чтоб одолеть знакомые места ночью, если ты, скажем, замыслил набег на врага?

Касог подумал, порассуждал сам с собой, считая что-то на пальцах, и ответил, а толмач перевёл:

– Вождь сказал, что как-то раз, едва стемнело, он с двумя десятками людей переправился через Куфис, добрался до места в шестидесяти вёрстах, напал на табуны врага, увёл коней, а после пустился в обратный путь. Двигался отряд в темноте, а по дороге ему встречались речки. К рассвету отряд с добычей вернулся к исходному месту.

– В какое время года это случилось?

– В середине осени. Как и теперь.

Свенельд подсчитал быстроту передвижения касогов и присвистнул от удивления:

– За полсуток не меньше ста двадцати вёрст одолели вместе с реками. А ты, Асвер, говоришь – к следующему вечеру. Если та подмога так скора, как касоги, то к утру здесь будет. Кто же у нас такой быстрый? Печенегов, похоже, ждём, други.

– Печенегов?

– А почему нет? Уличи ведь нанимали печенегов против Ивора два года назад. Истр, не к воротам встанешь, а отправишься на берег Днепра. Туда, где вражинам проще подняться. Сам места определишь, берег знаком тебе. А ты, Асвер, отправь людей на ту сторону переправы дозоры укрепить. Пусть обстреляют вражью подмогу и тотчас отступят. С конными конные должны биться.

– Думаешь, из-за Днепра придут, воевода?

– Оттуда, с равнины, костёр лучше видно. Да и дозоры наши по землям уличей стоят. Донесли бы, коли войско на западе собиралось. А за Днепром чужая земля… Некому донести…