– Хорошо, секрет, пожалуй, я могу отдать тебе твои сапоги. Ты не откроешь мне дверь?

Оленёнок задумчиво почесала затылок: Рута не разрешала открывать дверь кому попало, но ведь здесь был особенный случай.

– Подождите минутку.

Она прикусила губу и прошлась по комнате. Нарушать прямой запрет не хотелось, но и отказываться от сапог тоже. Оленёнок сверлила дверь взглядом. И почему она не могла открыться сама? Тогда она не ослушалась бы Руту и получила своё. Внезапно ей в голову пришла идея, и она вприпрыжку бросилась к двери.

– Я не могу открыть, но вы можете! Рута хранит второй ключ под ступеньками, слева.

Оленёнок подрагивала от своей хитрости и в предвкушении облизывала губы. На всякий случай она отошла на несколько шагов назад и встала за спинку стула. Отсюда она смогла бы сразу же разглядеть гостя и, если что, защитить себя: за печкой лежали веники для бани и большая кочерга.

Она неотрывно смотрела на дверь и всё равно вздрогнула, крепко вцепившись ладонями в спинку стула, когда та отворилась. На пороге стоял мужчина: высокий, наверняка он оказался бы выше Руты, широкоплечий и… старый. Оленёнок, услышав голос, подумала, что перед ней друг Руты, но никак не старик. Но сейчас она смотрела на длинную бороду и лохматые коричневые волосы, выбивавшиеся из-под капюшона, и не могла даже представить, сколько лет внезапному гостю.

– Ну здравствуй, секрет, – он улыбнулся и сразу же стал выглядеть моложе. – Я Йонас.

Оленёнок застенчиво опустила голову.

– Не бойся меня, я друг Руты. Вот, держи, это твои сапоги, – он поставил их на стол и подвинул в её сторону.

Оленёнку понравилось это: она не была готова подойти ближе, и Йонас почувствовал.

– Я могу посидеть немного или мне лучше уйти?

– Останьтесь, я вас накормлю.

Внезапно оленёнок почувствовала себя очень важной. Она никогда прежде не принимала гостей: Рута боялась, что из-за этого могут быть проблемы. Но сейчас она сама была хозяйкой в доме, и не угостить Йонаса обедом просто не могла.

– Спасибо, – он учтиво поклонился, и оленёнок улыбнулась, заправив за ухо прядь волос.

Пока Йонас вернулся к двери, чтобы повесить плащ, она подошла к котелку. Он, к счастью, был ещё тёплым, потому что топить печь она не умела. Она не помнила, как точно Рута доставала горшки и котелки из печи. У нее была специальная палка, название которой оленёнок никак не могла запомнить.

Она прикусила губу и поднесла руку к котелку: он не обжигал кожу, так что она вполне могла бы достать его руками. Оленёнок обняла его и потащила на себя, но стоило ему оторваться от дна печи, как он всей тяжестью навалился на руки, и она потеряла равновесие.

Оленёнок вскрикнула. Золотистый суп струйками побежал по полу.

– Ты в порядке? – Йонас неожиданно оказался рядом.

– Н-нет, – оленёнок едва держалась, чтобы не расплакаться. – Рута будет ругаться, она не разрешала мне его трогать, а я, – она всхлипнула. – Я всё испортила.

– Плохо дело, но я знаю, как тебе помочь.

– Правда? – сквозь набежавшие слёзы она взглянула на Йонаса: он стоял перед ней на корточках и смотрел так добродушно.

– Правда. Давай скажем, что это я его разлил? Ведь мне Рута не запрещала его трогать, значит, с меня и спрос меньше, верно?

– Верно, – она шмыгнула и улыбнулась. Йонас придумал замечательный план. – Но… – она снова нахмурилась, – теперь я не смогу вас угостить.

– Хм, и действительно. Но мы можем подождать Руту, она обязательно что-нибудь придумает. Только пока нужно здесь прибраться. Ты знаешь, где лежит тряпка?

– Да, я сейчас всё принесу!

Оленёнок подскочила. Йонас уже нравился ей. Он с такой лёгкостью разбирался со всем и совершенно не ругался. Пусть он и был стариком, но одним из самых милых, что она видела.