– Не сильно влево забрали? – спросил его Олег.

– Правее нельзя, тут глубже всего, – ответил Фарлаф, не отрывая взгляда от воды.

– Мелко?

– Не в том беда, что мелко, а в том, что волна уходит к порогам, а мы еле идём, не поспеваем.

– А не чуешь… посвежело?

Фарлаф оторвался и вдруг закричал:

– Бросай вёсла, ставь парус! – и первым бросился разматывать ужи.

Олег сам не понял, с чего он взял про ветер, он только вспомнил, что, когда встал от весла, его охватил озноб.

А ветер дул всё сильнее.

Олег вдруг остро почувствовал тревогу и посмотрел на левый берег. Его корабль шёл третьим, первые два во главе с Велимидом и «тятей» Жданом уже начали отваливать вправо и, попав в стремнину, отдалялись, а на левый берег вышли несколько десятков хазар и подняли свои луки.

– Оборонись! – крикнули одновременно Олег и Фарлаф, и в этот момент на его корабль обрушились стрелы. Одна воткнулась в борт чуть ниже кромки, а если бы чуть выше, то попала бы Олегу в бедро.

«Што-то рано они показались!» – подумал Олег, прикрылся щитом и пошёл на корму.

Хазары ещё раз пустили стрелы и больше не стали, а только наблюдали, как корабли отваливают от левого берега вправо и всё больше и больше отдаляются, так, что стрелам уже не долететь. И становилось всё темнее.

Тысяцкий подошёл.

– Приставать будем? Темнеет… – произнёс он. – А там, глядишь, и чудь подойдёт, можно есть и ночевать!

– Можно, – не думая и как бы не тысяцкому, а самому себе ответил князь. – Ты погоди есть… – Он поднял лицо, всматриваясь или принюхиваясь к тому, что происходит на высоте птичьего полета. – Послушай!

Тысяцкий стал прислушиваться.

– Да, княже, полуно́щный… полуно́щный дует, прямо нам в паруса…

– А гроза идёт, не чуешь?

– Грозу покуда не чую, а дует сильно, а, княже?

– Сильно, – ответил князь и посмотрел на тысяцкого. – Глянь вона… теперь понимаешь, почему так быстро темнеет? – сказал Олег и показал вверх по течению Днепра.

Тысяцкий посмотрел и теперь всё понял – с северной стороны горизонт был затянут тонкой чёрной полосой.

– Думаешь, быстро долетит? – спросил он.

– Думаю, быстро!

Они оба смотрели вверх по течению, им в корму построились один за другим две тысячи кораблей, они видели, что на всех кораблях тоже догадались и поднимали паруса.

– Не приставать надо, а проскочить…

– На волне, князь… понял тебя…

– Как только нагнёт, снимай парус, не то сломает и выбросит на берег…

Гроза нагнула в тот момент, когда на вечернем небе должны были появиться первые звёзды.

Олег вглядывался в другие корабли, шедшие за ним. Он до белой крупы в глазах всматривался в пятнышки парусов и вдруг увидел, что какой-то задний, который ещё можно было различить, вдруг исчез, не сам, а исчезло пятнышко, и Олег понял, что догнал грозовой ветер этот кораблик и парус убрали.

Он позвал тысяцкого.

– Думаю так, что надо всех на вёсла… – Он не успел договорить, как на корабль обрушился холодный ливень и на левый борт надавил ветер, корабль накренился и стал забирать вправо. – Надо запалить факел…

В грохоте ливня вдруг сверкнули молнии, и люди стали устраиваться по двое на весло, и разразились небесные громы и ещё сверкнули молнии, и Олег увидел Василису. Она на корме и вдвоём с ратником, прикрывавшим её шкурой, держала в руках факел. Фарлаф присел рядом и высекал искру, и тут факел пыхнул, ветер оторвал кусок яркого пламени, и Олег увидел, как пламя полетело вместе с ветром, но факел горел, и он увидел ещё, что на других кораблях стали вспыхивать факела.

«Не пойдем в Воинь, не будем заходить в Сулу, сколько будет силы, пойдём по Днепру! Сколько будет силы!»