– Ха! – Крекер подскочил на кресле, вцепившись в подлокотники и подаваясь всем корпусом вперед. – Ишь чего захотел! Это же шедевр, ты ж сам сказал!

– Да, я не спорю, шедевр, – пожал плечами Иван.

– А ты когда-нибудь видел, чтобы шедевры существовали более чем в одном экземпляре?

До Вани постепенно стал доходить смысл слов Димона, но он гнал от себя эти мысли, не желая в них верить, потому что поверить было очень страшно.

– Бывают еще копии шедевров, – упавшим голосом произнес он.

– Копии – это не то! – убежденно сказал Крекер. – Шедевр может существовать в единственном числе. Тебе досталась честь владеть им, а ты из него «Чаппи» сделал!

Крекер заржал, довольный собственной шуткой. У Ивана затряслись руки, и глаза зло уставились на Димона. Но что он мог сделать? Избить этого придурка, которого и назвать-то так нельзя, раз он смог создать такую игру? А что это даст? И почему вообще он так странно реагирует на трагедию Ивана, ведь, несомненно, видит же, что для него это трагедия?

– А ты можешь сделать еще одну такую же игру? – с тоской в голосе спросил Иван.

– Не-а! – весело ответил Дима. – Теоретически, наверное, могу. Но не стану.

– Да я заплачу! – воскликнул Иван. – Сколько тебе надо? Сколько времени потребуется?

– Да не нужны мне деньги, разве не понятно? – усмехнулся Крекер кривым ртом. – Невозможно повторить «Окна». За окнами течет жизнь, все меняется, и это воссоздать я уже не в силах. Могу открыть один маленький секрет: диск был одноразовый. Эту игру нельзя было бы пройти заново, переиграть по второму кругу. Зато ее можно было продолжать до бесконечности, если бы ты все не запорол.

Ивану эти слова были как по сердцу нож. Ему хотелось пришибить и дрянную Мухту, и этого злорадствующего программиста, и, главное, осиротевшего и несчастного себя.

– Может, ты хотя бы мне на несколько вопросов ответишь? – попросил Иван тусклым голосом. – Обычных вопросов по игре.

– Ну, почему бы и нет. Попробую. Спроси.

– Там у одной девушки, за которой я наблюдал…

– Подглядывал! – перебил Крекер.

– Хорошо, пусть подглядывал, – согласился Иван. – Так вот, у одной девушки из Заоконья на ладонях все время изменялись линии, а когда она надела очки, сквозь которые могла видеть все, как оно должно быть на самом деле, то вообще линий не увидела! Что это значило? Я так и не успел разобраться!

– Ого, а мне-то откуда знать? – поразился Крекер. – Ты еще и на ладони им заглядывал? Ну ты даешь! Очки, открывающие правду. Фантастика… Как ты сказал, Заоконье?

Ваня нетерпеливо кивнул.

– Я читал дневник этой девушки, она там описывала линии на ладонях.

– Они дневники ведут, и их можно даже прочесть? Ну дела! – усмехался Крекер, качая головой словно в такт каким-то своим мыслям. – Я и предположить не мог, что там такое происходит!

– Как же ты не знал? – в свою очередь несказанно удивился Ваня. – Ты ж ее сделал, эту игру!

Крекер замолчал, задумавшись. Потом потянулся рукой куда-то под стол, выудил оттуда бутылку с пивом, свернул крышку и сделал несколько длинных глотков. Иван почувствовал сильнейшую жажду и непроизвольно сглотнул. Крекер снова усмехнулся, вытащил еще одну бутылку и протянул ее гостю. Тот немного помедлил и взял.

– Да сядь ты уже куда-нибудь, – скривился хозяин, и Ваня наконец подчинился и уселся на край стула, сдвинув к спинке стопку каких-то дисков. Крекер заговорил: – Ну и что, я ж им жизнь-то не планировал, запустил – и пусть себе живут, как им хочется. А линии... Да, про них я вообще как-то не подумал. Там, наверное, все люди без линий.