За все это время Ваня обследовал множество окон, но гораздо больше осталось не посещенными. Он ликовал в душе, как читатель, которому досталась книга с захватывающим сюжетом, при мысли, что непрочитанная часть романа намного толще.

Много людских, если так можно выразиться, судеб предстало перед его глазами за эти два дня. Иван мог проникнуть в любое окно. Если окна были зашторены, при его приближении занавески становились прозрачными. За событиями в одних квартирах было наблюдать любопытно, в других достаточно было пять минут послушать разговор, чтобы интерес пропал. Ваня ставил и ставил новые метки, делал краткие записи. Он очень жалел о том, что разговоры и действия нельзя записать или сохранить. Все текло, прямо как в жизни, все менялось и нигде не фиксировалось, как бы он ни пытался. Как ни странно, но одновременно с диском не работала и даже не запускалась ни одна программа. Но самое удивительное, что, сколько бы он ни пытался записать или сфотографировать происходящее в процессе игры на свой телефон, ничего не выходило. Вместо четкого снимка на экране мобильного оставалось лишь полностью размытое разноцветное пятно, а при попытке снять видео результатом оказывались мелкие черно-белые точки, беспорядочно пляшущие по экрану, и единственным звуком было еле слышное шипение и потрескивание. Иван проводил эксперимент и со своим старым мобильником, и с телефоном сестры, и даже с цифровым фотоаппаратом, но итог был всегда один.

Раззадорившись, Ваня какое-то время рыскал по сети в поисках объяснений, но он не нашел ни самой игры «Окна», ни каких-либо описаний подобных случаев, когда нельзя сфотографировать телефоном экран компьютера или записать звук. Предположив, что это какая-то новая сверхумная защита от пиратства, хотя и совершенно нерезонная, Ваня решил не забивать себе голову, а просто получать удовольствие от игры.

Он сам себе не мог объяснить, почему так интересно подглядывать за чужими жизнями, заведомо зная, что жизни эти сфабрикованные, синтезированные, а этих людей не существует на самом деле, точнее, это даже не люди. Хотя с последним он уже готов был поспорить. Для него они существовали. Люди внутри игры действительно жили и очень часто вели себя непредсказуемо и совершенно по-человечески. Ивану иногда очень хотелось вмешаться в ход событий, протекающих за экраном, и посмотреть, что случится, если он попытается что-нибудь изменить. Привнести нечто извне в их запрограммированные кем-то жизни. Но, увы, он был просто сторонним наблюдателем.

* * *

Самую яркую пометку он оставил на окне девушки, живущей в маленькой однокомнатной квартире. Там он просидел дольше всего, хотя экран не показывал никаких необычных действий. К девушке не приходили гости, и даже не звонил никто за эти два дня, по крайней мере, когда он заглядывал в ее окно, а он делал это очень часто, все время возвращаясь и возвращаясь туда. Чем-то она затронула некую струнку в душе Ивана, и ему хотелось получше узнать, чем и как она живет и почему совсем одна.

Это была смуглая кареглазая шатенка с тонкими чертами лица. По дому она ходила в клетчатой свободной юбке с бахромой, в кофте грубой вязки и в толстых шерстяных носках. Прямые темные волосы густыми прядями спадали на плечи. Запястья девушки были обмотаны кожаными шнурками с частыми узелками, и на таком же шнурке болталось какое-то деревянное украшение на ее шее.

В дверном проходе ее тесного, но уютного жилища позвякивали, едва качнувшись, бамбуковые подвески, а в комнате часто курились благовония, и Иван переживал, что не может чувствовать их аромат, чтобы еще полнее ощутить атмосферу жизни девушки. Когда он впервые заглянул в ее окно, она сидела, поджав ноги, на диване, застеленном клетчатым пледом, и читала книгу. В другие моменты он видел ее за компьютером, она что-то печатала. «Неужели у них там даже есть интернет?! – восхищался Иван. – И она прямо сейчас общается с кем-то, в чье окно я тоже могу заглянуть!» Но увидеть, чем именно она занимается, у него возможности не было: он мог смотреть только через окно.