– Неемат[27] Уинтроп! – сказал другой голос.

Балти предпочел сесть подальше от всех на носу шлюпа, или как там называется эта чертова лодка. Ханкс в основном проводил время на корме, в обществе экипажа и солдат, которых отправил с ними Уинтроп.

Когда начало смеркаться, ветер стих. Ханкс прошел вперед:

– Мы остановимся тут на ночь. Завтра, если ветер будет попутный, придем в форт Сэйбрук до темноты.

Он швырнул за борт якорь. Шлюп закачался параллельно песчаному берегу. Чуть дальше, за кустами, поднимался отвесный утес.

– Поплавайте. – Ханкс содрал с себя рубашку, сел и начал расшнуровывать сапоги.

– Не хочется.

– Вы хотите сказать, что не умеете. Очень жаль. Это освежает.

– Я не сказал, что не умею. Сказал, что не хочется.

Ханкс продолжал раздеваться. Стало видно, как крепко он сложен. Тело его покрывали шрамы. Он нырнул в реку, всплыл, лежа на спине, выплюнул струйку воды, уподобившись скульптурному украшению фонтана, и поплыл к песчаной косе. Вылез на берег и исчез в кустах. Балти продолжал размышлять об омерзительных открытиях сегодняшнего утра.

Люди на корме закричали, показывая пальцами в воздух. Балти поднял голову и увидел летящую к шлюпу палку. Она приземлилась на палубу со звуком, не похожим на стук дерева, и принялась извиваться.

Матросы и солдаты загоготали. Два солдата вытащили сабли и стали тыкать в змею. Та, недовольная шумом и суетой, решила перебраться на другой конец лодки, где поспокойней.

Балти выругался и вскочил. Сквернословие не отпугнуло змею – она все приближалась.

– Кыш! Кыш! – закричал Балти на змею, как служанка на кошку.

Матросы и солдаты снова покатились со смеху. Змея подползла ближе. Она остановилась в нескольких футах от Балти, свернулась кольцами, приподняла голову, а хвостом издала неприятный гремящий звук.

Балти ухватился за форштаг и повис. Это тоже чрезвычайно позабавило солдат и матросов. Змея сделала бросок, пытаясь достать его болтающиеся ноги. Мелькал раздвоенный язычок.

– Помогите! Ради бога! Кто-нибудь! Сделайте что-нибудь!

На борт лодки, подтянувшись, залез Ханкс. Он потопал ногой по палубе, отвлекая змею. Она переключилась на него. Ханкс вытянул перед собой левую руку, шевеля пальцами. Добыча! Змея бросилась. В этот момент правая рука Ханкса молниеносно схватила ее сзади у основания головы.

Он держал змею на весу. Она обвивалась вокруг его предплечья, как в пантомиме про Лаокоона. Люди криками подбадривали Ханкса. Он наклонился, чмокнул змею в затылок, смотал с руки и швырнул в воздух. Она приземлилась на песчаный берег, полежала, вероятно пытаясь понять, что вообще произошло, и удалилась в кусты.

– Индейцы называют их уишалове. Пугалки. Но я вижу, вам понятно и без перевода.

Балти размахнулся и ударил. Ханкс увернулся. Балти плюхнулся за борт.

Он вынырнул, хлопая по воде руками и отплевываясь. Матросы и солдаты гоготали. Такая потеха не часто выпадает!

Ханкс созерцал Балти, трепыхающегося в воде:

– А вы вроде сказали, что умеете плавать.

Он протянул руку и вытащил Балти на палубу. Балти сидел, обтекал и пытался перевести дух.

Ханкс сунул ему фляжку. Балти сделал большой глоток, нарушив данную себе утром клятву вечной трезвости.

Они лежали на спине и глядели на звезды. Ночь была ясная, безлунная. Орион натягивал лук, целясь в Тельца и Медведицу. Верный Сириус, собачья звезда, следовал за ним по пятам. На Великой реке было тихо. Но все равно Ханкс выставил часовых на ночь.

– Мы что, ожидаем нападения?

– Иногда индейцы подплывают и перерезают якорный канат.