Единственное, чему я научился очень хорошо, – это читать карту, пользоваться компасом и быстро определять координаты. Если бы я заблудился в джунглях, я бы выбрался быстрее других. А еще у меня прорезался талант выявлять аномалии в донесениях разведки, выявляя детали, необходимые для уничтожения скрытых формирований противника в наших выдуманных сценариях войны.

В один из моих последних вечеров в школе я встретил пилота, который учился управлять дронами. Он был участником совершенно нового учебного курса в рамках более широкой военной программы беспилотных летательных аппаратов, которая в то время, в 2003 году, едва стартовала. Я был заинтригован дронами, но знал о них очень мало. Беспилотники все еще были очень незначительной частью вооруженных сил. Недавно я прочитал об одном из первых ударов беспилотников в Йемене в конце 2001 года по лидеру «Аль-Каиды» Абу Али аль-Харити, который стоял за ударом по эсминцу «Коул». Аль-Харити разнесло на атомы, когда ракета с беспилотника попала в четырехдверный седан, на котором он ехал по сельской местности, ни он, ни и другие террористы, находившиеся с ним в машине, так и не успели понять, что их убило.

Первые вооруженные беспилотники только начали подниматься в небо в Ираке и Афганистане, их действия были окружены кучей слухов, что разжигало любопытство. Я был очарован возможностями беспилотных летательных аппаратов. И все же, казалось, это было где-то далеко, на расстоянии световых лет. Пилот посетовал, что в то время он был одним из очень немногих, кто обучался управлению дронами в Форт Уачука. Для него это казалось неважным среди других программ, готовящихся к битве. Он хотел летать на вертолетах «Апач». Из-за ограниченного парка беспилотников пилот сказал, что он даже не знал, будет ли для него достаточно работы. «Кто знает, чем я в конечном итоге займусь», – сказал он немного безнадежно. «Я, вероятно, даже не попаду на войну».

Я и еще десятка четыре новичков получил приказ о назначении вскоре после окончания учебы. Я оказался в тройке, отобранной из группы поддержки сил спецназначения из-за высоких оценок. Пока остальные отправлялись на Аляску формировать новую армейскую бригаду и отмораживать свои задницы, я направлялся в Афганистан. В моих официальных приказах говорилось, что я должен явиться в 3-й батальон 1-й группы сил специального назначения, подразделение «Зеленых беретов», дислоцированное в штате Вашингтон.

Перед отъездом я отслужил три недели в воздушно-десантной школе в Форт-Беннинге, штат Джорджия, где прыгал с парашютом с самолетов. Только сейчас я смог немного собрался с мыслями. За все время в школе, я на самом деле не успевал думать о том, во что ввязался.

Мне придется заканчивать эту стрельбу с вертолета? Будут ли талибы стрелять в меня из-за каждого угла? Черт возьми, я меньше недели тренировался со старыми штурмовыми винтовками М-16 в школе. Ноутбуку не место в зоне боевых действий. Я не готов к этому.

Я сидел один в транспортном вертолете, направлявшемся прямо к линии фронта.

«Чинук» доставлял меня в мой новый дом, лагерь за пределами Джелалабада, в самой восточной части Афганистана. Это был 2005 год, после примерно двух лет обучения и бюрократических проволочек.

Мне было двадцать лет, и именно здесь начиналась моя первая командировка. По случайному совпадению, здесь же было одно из самых опасных мест в мире. Здесь последний раз видели лидера «Аль-Каиды» Усаму бен Ладен, прежде чем он исчез после 11 сентября. Новостные каналы преподнесли это как нечто дикое – отрубленные головы, женщин, забитых камнями до смерти, детей, изнасилованных собственными родителями. Я не знал, чего ожидать, когда приземлился. Я просто предположил, что талибы были повсюду.