…последнее замечание, пожалуй, было лишним.

7. Глава 7

Глава 7

В заключении Стрежницкому, пожалуй, нравилось. Стены тут были толстыми, окна – узкими, в такое и захочешь, не протиснешься. А главное, дверь имелась железная, на четырех запорах. За дверью стояла охрана, впрочем, в нее Стрежницкий не больно-то верил.

Уже наохраняли.

А в остальном… тихо.

Спокойно.

Не жарко.

Камеры располагались в старой башне, которая была строена на совесть. И толстенные стены ее не пропускали летнюю жару. Были покои невелики, состояли из гостиной и спальни, к которой примыкал крохотный закуток. В закутке стояли лоханка, потемневший от возраста умывальник и шкафчик с ночною вазой. Что поделать, когда дворец реконструировали, на башне решили несколько сэкономить.

Стрежницкий поднялся – постель, стоило признать, тоже была не сказать, чтобы мягка. Перины слежались, пуховые одеяла отсырели, а от простыней отчетливо пованивало плесенью. Но разве подобные мелочи могли испортить настроение?

Шепоток унялся.

А голова, конечно, болела, но не сказать, чтоб так уж сильно. И целитель сказал, что рана рубцуется нормально, стало быть воспаление и смерть в ближайшее время Стрежницкому не грозят. Он дошел по стеночке до двери, а там и в гостиную выбрался.

Опустился в кресло и ноги вытянул.

Надобно будет попросить, чтобы одеженки какой-никакой принесли, а то виданое ли дело, в одной рубахе сидеть. Вон, пол леденющий, еще и сквозит.

И вид непотребный.

Меж тем засовы заскрипели, застонала дверь, впуская гостя, а Стрежницкий даже привстал, приветствуя оного.

- Отдыхать изволишь? – с некоторым недовольством поинтересовался князь, выглядевший так, что Стрежницкий язык себе прикусил, чтобы не посоветовать отдых в соседней же камере. Небось, в тут их хватит.

Князь огляделся.

Поморщился.

И упав в соседнее кресло, тросточку отставил и голову руками обхватил. Пожаловался:

- Болит.

- Выпить нет, - сочувственно ответил Стрежницкий.

- А помогает?

- Неа… но на душе становится легче.

Князь осторожно кивнул.

- Где это вас? – Стрежницкий и сам бы выпил, к примеру воды, но треклятая слабость изрядно мешало.

- Да… сходил в подземелья… неудачно.

- А…

- А ты, как погляжу, и на месте приключения находить умудряешься.

Стрежницкий виновато развел руками и пожаловался:

- Твой молодчик меня и слушать не захотел. Добре, хоть сюда упек, а то сперва хотел прямо в тюрьму. Теперь меня убийцей считать будут.

- Всенепременно будут, - пообещал князь Навойский, голову запрокидывая. – Пошло девицу застрелил, ирод?

- А пошто она меня пугала?

Суда Стрежницкий не боялся, да и вины за собой не чувствовал. Девицу было немного жаль, но сама виновата, небось, ее никто в покои чужие волоком не волок, да и внушать честному человеку всякие глупости не заставлял.

- Рассказывай, - велел князь.

Стрежницкий и рассказал. А что, ему не жаль.

- Я тут посижу, - сказал он в завершение. – Только пусть одежи принесут какой. И книг, а то без книг тут тоска смертная… и вообще… скоро это все закончится?

- Должно…

Князь раздумывал.

Небось, тоже ломал голову, с какой такой напасти девице Стрежницкий понадобился, и какое к этому отношение имеет покойная Марена. Оно ведь как, будь Стрежницкий ближником царевым, тут бы можно было использовать, но ведь он во дворе так, овца паршивая…

- Как закончится, - Стрежницкий лицо потрогал. – Женюсь… найду какую небрезгливую. Или личину вот закажу себе. Думаешь, сделают?

- Думаю, лучше и вправду небрезгливую поищи.

Это-то то верно, только… где ее взять, такую, чтоб не брезгливая, не пужливая, да еще и характер его, Стрежницкого, препоганый выдержать способна была. Нет, лучше уж прикупить кого из бедных, благо, денег у Стрежницкого имеется.