***

– Какой же ты болван, Рязанов, – вздохнула брюнетка, отпуская локоть мужчины и разглядывая кусочек картона, на котором были только фамилия и имя, а так же номер телефона художницы. – Вроде взрослый мужик, а элементарных вещей не понимаешь.

– Заткнись, – процедил мужчина сквозь зубы.

– Фу, как грубо, – фыркнула девушка, но добродушно, и заметила, как мужчина дёрнулся в сторону выхода. – Я бы не делала этого на твоём месте. Подожди, сегодня она тебя слушать не станет.

Мужчина лишь бросил на неё раздражённый взгляд и, не желая слушать и хромая, вышел из зала, вызвав на лице приятельницы циничную усмешку:

– До чего людей влюблённость портит. А ведь казался таким умным. Эх, я должна это видеть, – предвкушающее улыбнулась она, пряча визитку в свою сумочку, и последовала в сторону холла.

***

Вышла из здания и посмотрела на ночное небо, глубоко вздохнув свежий воздух. Как и при первой нашей встрече, только на улице у меня получилось нормально дышать, но гул в голове продолжался, предвещая возможную истерику.

За спиной послышалась знакомая поступь и звук трости, а на меня напала паника. Лихорадочно оглядевшись, взгляд упал на освещённый центральный парк, в котором даже в это время суток, всё ещё можно было встретить довольно много гуляющих пар и людей, совершающих променад в одиночку. Боясь оглядываться, рванула в ту сторону, насколько позволяли каблуки, а звук трости ускорился за моей спиной. У входа в парк я услышала своё имя, сказанное простуженным, хриплым голосом, но не остановилась. Я надеялась, что он остановится, прекратит преследование, но даже через три аллеи этого не произошло, с той лишь разницей, что я смогла заметно оторваться.

– Даша, прошу, подожди, – вновь услышала я и вдруг представила, как это должно быть для него унизительно, гнаться, не имея возможности догнать, и просить остановиться… и я остановилась. Проклинала себя за эту слабость, но всё равно не хотела, чтобы он чувствовал себя унизительно.

Обернулась, отчаянно сдерживая слёзы, и смотрела, как ко мне приближается мужская фигура. Те усилия, что он приложил, чтобы попытаться догнать меня, не остались безнаказанными, и каждый его теперешний шаг сопровождался отдающейся в глубине зрачка болью. А мне было пакостно на душе, что я заметила это и теперь чувствую вину.

Рязанов подошёл ко мне почти в плотную, переводя дыхание, а на его висках я заметила испарину. Мы молчали, разглядывая лица друг друга в полумраке фонарного освещения, и каждый подбирал слова.

– Чего ты хочешь от меня, Илья? – не выдержала я.

– Давай поговорим.

– Не думаю, что нам есть, что обсуждать, – отвела я взгляд, чувствуя, как затрясся подбородок. – Для меня разговоров и открытий на сегодня достаточно. Я устала и хочу домой.

– Именно поэтому ты сбежала в парк? – зло прищурился мужчина.

– Тебя это не касается, – огрызнулась я, холодно посмотрев в тёмные глаза. Почувствовала такую усталость и апатию, что не смогла сдержать тоску в голосе и устало произнесла. – Просто оставь меня, Илья. Возвращайся на вечер, к Валерии.

– Даш, – сделал мужчина шаг в мою сторону, а я отступила на два, с возрастающей злобой посмотрев в красивое лицо.

– Нет! – резко произнесла я. – Я не хочу. Единственное, что я хочу, это чтобы ты оставил меня в покое и прекратил лгать.

– Я не лгал, – мрачно сказал мужчина с нажимом и проскользнувшим бешенством в голосе. Я только презрительно усмехнулась на его заявление.

– Серьёзно? Помнится, ты говорил, что не можешь выбросить из головы. Ты говорил, что ухаживаешь за мной. А ещё ты говорил, что готов подождать. Как-то это не укладывается в твоё сегодняшнее поведение, где сначала целуешь, а после, как ни в чём ни бывало, появляешься на вечере, куда я же тебя и пригласила, с другой! Как по мне, это смахивает, как минимум, на лукавство.