О своём лечении Илья говорил, хоть и не охотно, а вот вопросы о деталях аварии, как и о своей прошлой жизни упорно умалчивал. Но я не отчаивалась, нисколько не сомневаясь в том, что со временем его дожму. Он ещё не знает, с кем связался. Главное я уже узнала, и это было достаточно для моей очередной невообразимой задумки. Если всё получится, останется самое сложное – уговорить. Но со всем по порядку.

– Господи, как же вкусно! – простонала я, невзирая на набитый рот, когда мы принялись за очень поздний обед-ужин. – Потрясающе! – похвалила я, отправляя в рот очередную порцию мяса.

– Благодарю. Рад, что не разочаровал, – усмехнулся Илья, но явно был доволен моей похвалой.

– Шутишь? Где ты научился так готовить? – спросила я и зажмурилась от наслаждения, чувствуя, как во рту буквально тает мясо.

– Дома, – пожал он плечами. – Главное – знать несколько хитростей, и тогда с готовкой не будет никаких проблем. Меня этому научили.

– Кто? Французские шеф-повара? – усмехнулась я.

– Нет, родители, – очередное пожатие широких плеч. – Давай лучше поговорим о чём-нибудь другом, – вдруг решил он перевести тему, а я поняла, что это была одна из тех, о которых мне по какой-то причине спрашивать не стоит. И это разозлило.

– Давай, – с готовностью кивнула я и обворожительно улыбнулась. – К примеру, на тему «грязных секретов». – Мужчина удивлённо поднял брови и посмотрел на меня с недоумением. – Если мне нельзя спрашивать о твоих близких, значит ли это, что и они обо мне не будут знать? Что автоматически переводит меня в разряд грязных секретов.

– Ты преувеличиваешь, – спокойно произнёс мужчина, утерев рот салфеткой, но недовольство сквозило в голосе.

– Думаешь? – подняла я брови и весело усмехнулась. – Я вот до сих пор не могу понять, чего ты хочешь от меня. Ты говоришь, что ухаживаешь за мной, желаешь в перспективе видеть меня в своей личной жизни. Но правильно ли я понимаю, что твоя «личная» жизнь тоже имеет много разветвлений и ограничений, где твоя женщина – это одно, твои родные – это другое? Может, есть и третье? Или родных ты приписываешь к работе, как очередное табу? – прищурилась я с язвительностью. – Ты предлагаешь мне отношения, в которых мне нельзя ни о чем спрашивать. Складывается ощущение, что мне будет дозволено лишь ублажать тебя, улыбаться в твоём присутствии, иногда удостаиваться чести показываться вместе на людях и посещать мероприятия… но, – подняла я вверх свой указательный палец, – с той лишь поправкой, когда это удобно тебе. Причём, если тебе неудобно, то спрашивать о причинах мне будет запрещено. Я ничего не упустила?

Мужчина помолчал, постукивая пальцами по столу.

– А чего хочешь ты? – поднял он на меня глаза. В первое мгновение я даже растерялась, так как ожидала, что он хотя бы попробует возразить и доказать, что мои слова ошибочны. Но я попала в самую точку и именно этого от меня и ожидали. Какая прелесть. Кажется, меня сейчас стошнит восхитительным ужином. Мясо было искренне жаль.

– О, решил договориться? – сложила я руки на груди, стараясь оттянуть время, чтобы найтись с ответом.

– Я готов к компромиссам, – спокойно ответили мне, а его спокойствие стало жутко раздражать. – Не злись, – попросил он, заметив, как угрожающе сузились мои глаза. – Долгое время я придерживался таких отношений. Мне трудно перестроиться, но с тобой я готов попробовать. Потому слушаю твои требования и постараюсь их принять.

– Знаешь, что самое ужасное во всем этом? – невесело усмехнулась я. Мужчина заинтересованно выгнул бровь. – То, что мы пришли к тому, с чего начали. К контракту, – презрительно усмехнулась я, а после спрыгнула с барного стула, на котором сидела и отошла к окну, повернувшись к мужчине спиной. – Думаю… думаю, ничего из этого не выйдет, Илья. Я не хочу прописывать свою личную жизнь на листе бумаги, скрупулёзно выполняя каждый пункт, и бояться санкций за невыполнение одного из них. Пусть даже этот договор будет на словах.